Свадебный наряд - [2]

Она отбросила простыню и свесила ноги с кровати. Тогда зачем она это сделала? Рейчел бросила взгляд на коробочку. Наверное, ее подкупила искренность старушки, да, и брат жениха был великолепен. Они протанцевали вместе все танцы, пили пунш, и он оставил ей номер своего телефона.

Итак, она возложила все свои надежды на кусочек свадебного пирога – и что получила в результате? Сон, который никак не шел у нее из головы. В ушах до сих пор звучал этот волшебный шёпот, однако, как Рейчел ни старалась, лица увидеть она не могла.

«Так тебе и надо, – издевался внутренний голосок. – Не будешь верить во всякие бабушкины сказки и глупые предрассудки».

– Больше не буду, – сказала она пирогу, но, проходя по комнате, все же поймала себя на том, что заглядывает во все уголки.

Понимая, что сейчас она вряд ли заснет, Рейчел подошла к окну. Она смотрела на полную луну, о которой упоминала старушка, на пустынный пляж, на море за ним. Всю свою жизнь она провела во Флориде, в доме неподалеку от того коттеджа, который теперь снимала на Мадейра-Бич. Океан всегда очаровывал ее и действовал на нее успокаивающе.

Рейчел приоткрыла окно, закрыла глаза и, набрав полные легкие воздуха, попыталась расслабиться, сосредоточившись на плеске волн и мощном басе «Роллинг стоунз».

Рейчел открыла глаза. «Роллинг стоунз»? Она оглянулась на радио. Оно молчало. Рейчел распахнула окно. В комнату ворвались звуки знакомой мелодии.

«Откуда?» – недоумевала Рейчел, напряженно вглядываясь в темноту. Для Вашингтонов, соседей справа, слишком поздно, а миссис Демпстер, та, что слева, в отъезде. Значит, музыка играет либо в многоквартирном доме, расположенном поблизости, либо в бывшем доме мистера Флейшера, где три недели назад открылся новый клуб. С самой церемонии открытия, которая прошла с невероятной помпой, шел спор между диджеями и джаз-оркестром.

«Стало быть, диджеи победили», – решила Рейчел. И, мурлыча себе под нос, отошла от окна.

Спать уже совершенно не хотелось. Рейчел взяла с ночного столика заколку и, собрав волосы на макушке, отправилась на кухню. Не зажигая света, она ощупью добралась до вращающейся двери в другой части коттеджа. Подходя к демонстрационному залу, она все так же отчетливо слышала звуки музыки.

В мастерской было темно, на полу и стенах лежали причудливые тени. Около двери громоздились платья Карбонов: атласное, все расшитое бисером платье невесты и шесть крепдешиновых платьев для подружек. Их осталось только сложить и упаковать в коробки. В углу, у раскройного стола, стоял рулон ткани для свадьбы Уилсонов, а на манекене уже вырисовывалось платье Джулии Хедерингтон.

Проходя мимо полок с тканями, Рейчел пробежалась пальцами по атласу, шелку, крепдешину. Ее воображение рисовало модели платьев и лица женщин, которые их наденут.

Ей нравилось шить свадебные платья, и даже более того – профессия стала смыслом ее жизни. Старая миссис Миллер верно подметила: Рейчел действительно верила в судьбу, душу, брак и вечную любовь, только она всегда надеялась, что этого никто не замечает.

На улице зазвучала новая песня. На этот раз это было что-то более медленное и лиричное, под стать ее настроению. Рейчел открыла дверь и вышла на порог, с улыбкой вспомнив, как Эрик Клептон опускался на колени перед Лейлой. Ее взгляд остановился на соседнем доме. Рейчел замерла – дом весь светился огнями, дорога была запружена припаркованными машинами. А она-то была уверена, что в доме по крайней мере еще целый месяц никого не будет.

С бешено колотящимся сердцем, Рейчел кинулась обратно в свой коттедж, включила свет и распахнула настольный календарь. Ну вот же, черным по белому: следующие гости миссис Демпстер – Ганьоны, французская семья из Шавинигана. Каждое лето они гостят здесь в течение трех недель. Заикающаяся женщина с двумя детьми, которая никогда не устраивает никаких вечеринок.

Рейчел захлопнула календарь и снова посмотрела на дверь. Кто же тогда сейчас в этом доме?

Рейчел бросилась обратно в спальню. Срывая с вешалки шорты и хватая со столика ключи, она лихорадочно попыталась вспомнить, не было ли вечером, когда она подъезжала к дому, каких-либо признаков вечеринки – света, машины. Нет, ничего такого она не заметила.

Резким движением натянув шорты, Рейчел замерла – сейчас с улицы доносились лишь звуки ударяющихся о берег волн. Ни музыки, ни смеха, ничего выходящего за рамки обычного. Рейчел уставилась на окно. Неужели ей показалось?

Но тут же над пляжем снова поплыла мелодия «Роллинг стоунз». Рейчел кинулась к двери. Мимоходом бросив взгляд на старушкин пирог, она с облегчением вздохнула – по крайней мере хоть одна вещь настоящая.

Марк Робинсон стоял на пороге огромного пляжного дома с неотвязной мелодией из репертуара «Роллинг стоунз» в голове и с одной из знаменитых «Маргарит» Броуди в руках – двумя неотъемлемыми частями любой хорошей вечеринки. Он оглянулся на смех, донесшийся из раскрытого окна. Да, вечеринка действительно удалась на славу. Вздохнув, он допил остатки «Маргариты». Жаль только вот настроение у него паршивое.

Поставив бокал на перила, Марк спустился к пляжу. Пройдя по прохладному песку, он остановился у самой воды. Тело приятно обдало теплым ветерком. Сколько же времени он уже не гулял вот так по песчаному берегу, не любовался отражением луны на водной глади, не забрасывал удочки с края причала? Лет пять, наверное, а может, и больше.