Свадебные колокола - [45]

Лена остановилась, чтобы дождаться Веню, и ничего не сказала бородатому.

Женька оглянулся на неё, грубо выругался про себя и снова быстро зашагал вперёд. Он их сегодня измотает. Только зачем он соврал ей? Ведь они скоро будут на месте и разойдутся своими дорогами. Венька же не лезет к ней целоваться и ведёт себя довольно трезво.

Лена дождалась Веню, и они пошли рядом на некотором расстоянии, чтобы не забрызгать друг друга болотной грязью, чавкающей и летевшей из-под ног.

— Ты давно не был дома? — спросила его девушка.

— Мой дом теперь здесь. Смотри, разве плохой дом? — И Веня оглянулся но сторонам.

Мелкий дождь прошёл, и снова проглядывало из-за верхушек деревьев солнце, и берёзы возбуждённо зашумели своими пятиалтынными листьями.

— Разве тебя не тянет в Москву?

— Пожалуй, по праздникам, — усмехнулся Веня, незаметно вытирая лоб от пота и протягивая к девушке руку. — Давай твой рюкзак.

— Вот ещё. Мне привыкать надо. Ты совсем не хочешь в Москву?

Лена смотрела на Веню. Ей было интересно, поэтому она и привязалась к нему с этой Москвой.

— Больше, разумеется, чем в Рио-де-Жанейро. Но жить я хочу в другом городе.

— Каком?

— Своём собственном.

— Не понимаю, — пожала плечами Лена.

— Я и сам плохо понимаю, — улыбнулся Веня. — Это совсем новый город, и в нём скоро на главной улице будут расти розы. Как ты считаешь, красиво?

— Конечно, только их можно и дома разводить.

— Солнце же для всех светит. И радуга для всех, — задумчиво ответил Веня.

Несколько шагов они прошли молча. Под их резиновыми сапогами хлюпала болотная вода.

— Ты устал? — спросила Лена.

— Нет. С чего мне уставать? — Веня снова незаметно вытер потный горячий лоб. — На мне воду возить можно, всё нипочём.

А Лена думала совсем о другом. Она повернула голову к Вене и неожиданно сказала:

— В Сибири не могут расти розы. Они тепло любят.

— Тепла им здесь хватит. Тепло ведь разное бывает, — сказал Веня. Он вспомнил девчонку с веснушками. Любит ли она этого прораба Руслана?

Они остановились у странной высокой сосны, у которой было три ствола. Неизвестно, что случилось когда-то с этой красивой и сильной сосной, раскинувшей в разные стороны три могучих отростка. Может быть, сосна три раза выходила замуж? Каждый ствол был не похож друг на друга, по-своему стройный, крепкий, здоровый. Отростки тянулись к свету, они пробивали себе дорогу наверх, и там высоко под солнцем им было тесно среди пушистых крон и неба.

Веня подошёл к девушке, снял с неё рюкзак и забросил на своё плечо.

— Зачем? — тихо спросила девушка. Её синие глаза снова спросили его «зачем?», но, кроме вопроса, в них не было больше ничего.

Веня пожал плечами — сразу не нашёлся что ответить. Он посмотрел в её синие глаза, словно синие подснежники, и серьёзно сказал:

— Пусть Женька ревнует.

Лена молчала и смотрела на странную сосну. О чём она думала перед этой сосной?

— Это ему на пользу, — успокоил её Веня и твёрдо повторил: — На пользу. От этого ещё никто не умирал.

Лена подошла к сосне, положила руку на один из её стволов и предложила:

— Давайте здесь пообедаем.

Между стволами, которым было тесно и которые рвались к небу, можно было смастерить удобный обеденный стол. Поэтому Веня кивнул девушке, соглашаясь с ней, и закричал на всю тайгу:

— Женька! Обед!

Веня соорудил стол и разжёг костёр.

Они сидели молча вокруг сосны, напоминающей вазу, и обедали. Бородатый обиженно молчал, безразлично копался раскладной вилкой в тушёнке. Он придерживался своего плана действий.

Лена быстро поела и начала ставить на карте отметки.

Веня смотрел через её плечо на карту и думал о бородатом Женьке.

— Нам придётся вернуться, Женя, — сказала Лена и вздохнула? — Ведь этот участок нам надо пройти заново.

— Вернёмся. Делов-то куча. Только вот проводим этого друга.

Веня не обиделся. Он улыбнулся и спросил бородатого:

— Ты какие больше любишь ножки от курицы — правые или левые?

— Мне всё равно, — хмуро отозвался Женя.

— А мне нет, — Веня поднялся и облокотился на один из трёх стволов. — Поскольку петухи и курицы спят на правой ноге, значит, левая нога у них вкуснее и мягче. Закон природы. Соображать надо.

Лена улыбнулась, а бородатый продолжал лениво и молча копаться в тушёнке. Все эти остроты были ему до лампочки — по своему железному плану он не должен был улыбаться, а смеяться он будет последним.

А Веня тогда неожиданно сказал:

— Знаешь, Лена… я могу тебя полюбить.

Наступило неловкое молчание.

Женька разом был выбит из седла — он с мрачным видом бросил тушёнку вместе с вилкой, потом хрипло засмеялся и поднялся на ноги.

Лена удивлённо повернулась к Вене и своими синими-синими глазами смотрела на него. И в этих широко раскрытых глазах Веня не увидел моря, в котором можно было искупаться. А разве он хотел этого?

Женька перестал смеяться и испуганно спросил:

— Как?

— Не знаю, — пожал плечами Веня и вздохнул. — Я никогда никого не любил. Захочу — полюблю. И всё. Всё очень просто в жизни. Мы сами всё усложняем.

— Но я? — с удивлением спросил бородатый.

Дело принимало серьёзный оборот. Искренность бородатого не вызывала у Вени никаких сомнений. Но надо было держать марку до конца, и Веня сделал вид, что не понял товарища.