Свадебное платье для Молли - [7]

А они начинали смотреть на него другими глазами, когда узнавали его историю.

Хьюстон уже сейчас мог с уверенностью сказать, что Молли Майклз из категории отзывчивых людей. Она только обрадуется возможности обращаться с ним как с беспризорным котенком. А его это уже достало.

– Давай поговорим о Молли Майклз, – осторожно произнес он. – Надо будет предупредить ее о…

– Не будь с ней слишком суровым! – вскричала мисс Вив. – Не суди о Молли по первому впечатлению. У нее просто хорошее настроение. На самом деле отрадно снова видеть ее игривой.

Игривой. Ему это нравилось. В спальне.

В офисе? Не особо.

– Пожалуйста, не обижай ее, – предупредила мисс Вив.

Не обижать? Какое это имеет отношение к управлению и повышению эффективности?

Тут он, наконец поддался импульсу и начал тереть шрам на переносице.

Мисс Вив понизила голос и заговорщически прошептала:

– Разорванная помолвка. Ей недавно разбили сердце…

Что ж, отправить мисс Вив в другой штат на период реструктуризации «Второго шанса» действительно мудрое решение. Знать эти подробности ему абсолютно ни к чему. Хьюстон крепче надавил на переносицу, чтобы боль не распространилась дальше.

– Боюсь, он оказался настоящим козлом, – продолжила мисс Вив, совершенно не реагируя на его отсутствующее выражение лица.

И хотя Хьюстон не собирался вникать в эту историю, он внезапно почувствовал приступ гнева.

Нет, Хьюстон злился не на обстоятельства, приведшие его в этот офис, и конечно же не на мисс Вив. Он чувствовал непреодолимое желание избить незнакомого мужчину, обидевшего девушку, про которую Хьюстон тоже ничего не знал, кроме того, что у нее удивительно нежная кожа. Проблеск гнева исчез так же быстро, как появился, но это напомнило Хьюстону, что он никогда не избавится от прошлых привычек, что бы люди ни думали. Он вышел из мира, где насилие было естественной защитной реакцией. Стоит ему перестать контролировать себя хотя бы на секунду, и он станет таким же, как отец, а его мир рухнет под напором неуправляемых сил – ярости и страсти. Поэтому Хьюстон и не позволял войти в его жизнь глупым сказкам и эмоциям, олицетворением которых была девушка в свадебном платье. В его тесном шкафу для них просто не было свободной полки. Там было отделение для работы, почти такое же большое, как и для единственного увлечения Хьюстона – занятий боксом. Ящики поменьше предназначались для общественных связей, Биби и случающихся время от времени встреч с представительницами противоположного пола, разделяющими его отвращение к обязательствам. Некоторые ящики были закрыты и заколочены.

И вот теперь прошлое выскользнуло из так хорошо организованной системы хранения.

В письме отца к единственному сыну не было ни просьб, ни ожиданий. Однако Хьюстон с горечью признавал, что реакция на это письмо послужит индикатором его истинной сущности.

Спустя девятнадцать лет отец выходил на свободу.

Шрам снова заболел, и Хьюстон надавил на нос в месте старого перелома, думая о том, что ступил в опасную зону, более непредсказуемую и страшную, чем улицы Клинтона. У него было такое ощущение, словно все эти годы, когда он пытался дистанцироваться от прошлого, были пустой тратой времени. Потому что вот оно, ждет прямо за углом…

– Присаживайтесь, – предложил Хьюстон Молли через несколько часов. Он уже успел отвезти Биби и мисс Вив в аэропорт и помахать им на прощание.

– Спасибо. – Девушка села, сложила руки на коленях и выжидающе посмотрела на него.

Это была их вторая встреча, и Хьюстон решительно настроился сделать так, чтобы она отличалась от предыдущей. К счастью, мисс Вив больше не сидит за столом и не улыбается ему так, словно он ее самый главный благотворительный проект.

Молли Майклз тоже явно настроилась на деловой лад. На ней был строгий костюм, а волосы убраны в пучок. И все же Хьюстона не отпускали воспоминания о том, как приятно было ее касаться.

Никаких мыслей, кроме относящихся к делу! Иначе можно просто сойти с ума.

– Простите за инцидент с платьем. Наверное, вы решили, что я сошла с ума.

Будь она проклята за эти слова!

Гвозди, сдерживающие дверцу, за которой пряталось прошлое, заскрипели, предупреждая об опасности. Он помнил, как Уитфорд-старший помешался на невероятно привлекательной женщине – на матери Хьюстона.

Да и кого она оставила равнодушным? Прекрасная, но недосягаемая. Они с отцом безумно любили ее, а она только развлекалась за их счет, играла на их чувствах, зная свою власть над ними. Сказать по правде, Хьюстон тоже ограбил бы банк, если бы это помогло ему завоевать ее внимание и признательность.

Нежеланные воспоминания об отчаянном стремлении получить от матери то, на что она не была способна, вызывали раздражение.

– Сошла с ума? – «Да ты даже не знаешь значения этих слов». – Давайте назовем это эксцентричностью.

Девушка покраснела, и его захлестнуло неуправляемое и совершенно неуместное желание выведать, отчего именно ее щеки заливаются румянцем, и проделывать это как можно чаще. Будто он мальчишка какой-то.

– Итак, давно вы здесь работаете? – спросил Хьюстон, хотя знал ответ. Но ему нужно было время, чтобы взять себя в руки.

– Я была зачислена в штат несколько лет назад. Но волонтером в фонде работала еще в школе.