Свадебное меню - [29]

О следующих восьми днях можно было бы сказать лишь то, что они так или иначе прошли. Тот, кто утверждал, будто время все лечит, ни черта не понимает в одиночестве, не раз возмущалась Фрэнки.

Она работала до полного изнеможения в мастерской и магазине, но все равно сон бежал от нее. Она без конца звонила в «Овальный мяч» и всякий раз получала один и тот же ответ: Эрик все еще в отъезде и они не могут сказать, когда он вернется.

Вернется ли он хотя бы к свадьбе или оставит все на свой персонал? До великого события остается чуть больше недели. И вообще, где этот скверный человек? Чем занимается? А главное, с кем он этим занимается?

За пять дней до свадьбы Фрэнки с рассветом уже была у себя в «Сумасшедшем Шляпнике». До полудня должны были прийти за четырьмя важными заказами, да еще одна из подружек невесты ужасно отравляла ей жизнь, упорно твердя, что ей совсем не нравится та потрясающая шляпа, которую создала для нее Фрэнки.

Фрэнки каким-то чудом сохранила самообладание и пообещала немного изменить шляпу, хотя на самом деле ее так и подмывало сделать нечто такое, чтобы у этой привереды действительно появились серьезные причины для жалоб.

Ей придется поработать над собой. Она рискует испортить Нику всю свадьбу, если ее настроение не улучшится.

Она как раз пыталась придумать, как этого добиться, когда во входную дверь громко забарабанили. Фрэнки вздрогнула и бросила взгляд на часы. Было только восемь, целых два часа до обычного времени открытия.

Она подошла к двери и отодвинула щеколду. Там, опираясь рукой на дверной косяк, стоял Эрик. У него были воспаленные глаза, а вокруг рта появились чуть заметные морщинки, которых раньше не было. Но его асимметричная улыбка была все такой же, как и хорошо знакомая, волнующая хрипотца в его низком голосе.

– Привет, Забавная Мордашка. Ты уже завтракала?

Вот нахал!

Ее сердце гулко стучало, все чувства пришли в смятение. С одной стороны, она злилась на него, а с другой – испытывала до смешного сильное облегчение при виде его.

Она не захлопнула дверь у него перед носом. Но и не бросилась к нему на шею. Только у нее перехватило горло, и она не могла выдавить из себя ни слова ему в ответ. Она с усилием сглотнула раз-другой, стараясь не заплакать: ей не хотелось, чтобы он догадался о ее волнении.

Его голос был так дорог ей, так хорошо знаком.

– Нам надо поговорить, дорогая. Может, ты все-таки впустишь меня?

Она попыталась придать своему взгляду рассерженное выражение, но сама уже кивнула и открыла дверь. Он вошел и, не коснувшись ее, направился прямо в мастерскую. Сделав несколько глубоких вдохов, она пошла за ним.

Как ей себя вести? Как поведет себя он? Судя по всему – как ни в чем не бывало.

Проклятье, он уже собирает целый пир на белоснежной скатерти, которую успел расстелить на столе. Когда она показалась в дверях, он поднял голову и посмотрел на нее. Их глаза встретились.

В его взгляде она прочла любовь и мольбу и ничего уже не смогла с собой поделать.

– Эрик, – выдохнула она и кинулась к нему, испытывая почти физическую боль от желания как можно скорее оказаться в его объятиях.

Но, как раз когда она огибала угол стола, на стене рядом с ней начал звонить телефон – длинными, настойчивыми звонками. Она подумала было не отвечать, но деловые привычки уже глубоко в ней укоренились, и она со вздохом сняла трубку.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Мама? Мама, это ты? – Фрэнки в первый момент даже не узнала голоса матери – так напряженно и испуганно он звучал.

– Франческа, слава Богу, что ты здесь. С Софией беда. У нее открылось кровотечение, давление подскочило. Ребенок… – Голос Терезы чуть не сорвался, но она откашлялась и продолжила: – Мы с отцом сейчас тут, рядом с ней, в больнице. Врачи собираются сделать кесарево, хотя ребенок должен был родиться через месяц с лишним. – Голос Терезы задрожал. – Твоя сестра и ее ребенок в ужасной опасности, саrа.

– А Альдо? Он… – Но Фрэнки тут же вспомнила, что муж сестры на этой неделе в отъезде по делам. – А как с детьми?

Эрик, уловив напряжение в ее голосе, хотя они с Терезой говорили по-итальянски, молча подошел к ней, обнял одной рукой за плечи и встал так, чтобы его сильное тело служило ей опорой.

– Альдо еще не вернулся. Мы пытаемся связаться с ним. Оставили для него сообщение в отеле, где он остановился, – ответила мать. – С мальчиками сейчас соседка Софии. Я звонила Асунте, она освободится около полудня, ты знаешь, как хорошо она умеет управляться с детьми. Но до тех пор, Франческа, может быть, ты смогла бы побыть там с ними? Им страшно, они видели, как Софию увезли на «скорой помощи». Надо, чтобы с ними побыл кто-то из своих.

– Я сейчас же еду, мама.

Фрэнки повесила трубку. Сдавленным голосом она в нескольких словах пересказала Эрику, что случилось.

– Поехали, – только и сказал он.

– Тебе совсем не обязательно ехать со мной, – слабо запротестовала Фрэнки, пытаясь отыскать свою куртку и ключи от магазина и борясь с накатившими на нее волнами шока и тревоги.

Ей больше всего на свете хотелось, чтобы он был рядом, но она мучительно осознавала, что с упорством, достойным лучшего применения, сама не позволила ему раньше познакомиться со своими родными, в том числе и с племянниками. А сейчас ей казалось нечестным бросать его прямо в гущу семейной беды.