Свадебное бланманже - [16]

— Глупости, — отмахнулся от нее Роберто.

— В таком случае мне ничего другого не остается, кроме как спросить прямо. Что случилось, Робби? Скажи все как есть. Ты знаешь, что неизвестность изводит меня еще сильнее, — требовательно произнесла Леона, вперив в него пронзительный взгляд.

Вместо ответа Роберто сделал спешный глоток бренди и поморщился.

— Хорошо, ты прав. Здесь, действительно, не самое подходящее место для личного разговора. Полагаю, будет правильнее пройти в твою или мою комнату. Но я требую от тебя откровенности, — оговорилась она, предупредив все возможные возражения.

— Ладно… — нехотя кивнул Робби, — и закроем поплотнее дверь, — попросил он, намекая на полную конфиденциальность предстоящего разговора.

Леона настояла на том, чтобы прошли к ней, чтобы уж точно никто не помешал.

— Боже! — воскликнул он, едва они переступили порог и Леона включила в своей комнате свет. — У Джинти чудовищный вкус или она сама чудовище! Во что она превратила твою комнату?! Уверен, тетка сделала это намеренно.

— Не обращай внимания, Робби. Этот дом мне дорог не интерьером, а теми приятными воспоминаниями, что с ним связаны, и добрым отношением Руперта, — проговорила благоразумная женщина.

— Иного я от тебя и не ожидал. Но, согласись, Джинти — монстр.

— Забудь про Джинти, забудь про декор, Робби. Садись, я тебя слушаю. Мне дурно уже оттого, что ты тянешь с известием, — нетерпеливо произнесла сестра.

Роберто набрал в легкие побольше воздуха. Он приготовился нанести удар. И Леона это почувствовала. Она сурово нахмурилась, давая понять, что признание неизбежно.

— Я совершил непростительную ошибку, Лео. Вернее, я всячески постараюсь загладить ее, но не уверен, что ты мне сможешь ее простить, — он сделал паузу.

Леона не взялась подгонять брата с его признаниями. Она терпеливо выжидала, не сводя с Роберто взыскующего взгляда. Поэтому он был вынужден продолжить свое предисловие.

— Я негодяй! — объявил молодой человек. — И безумец, — добавил он. — Но Карло Д'Анджело все же похлестче будет. Пол хотя бы отделывается пособием.

— Не смей говорить так о моем отце! — резко бросила сестра. — Он никогда не поступал подло ни по отношению к тебе, ни по отношению к твоей матери. Делия знала, на что шла, выходя за него замуж. В тот момент брак был и в ее интересах тоже. Но позже она решила представить все в ином свете. А ты, вместо того чтобы придерживаться собственной точки зрения, всячески потакаешь ей. Для Делии в этом есть определенный резон. А вот для чего это тебе, Робби?

— Когда ты разговариваешь со мной таким тоном, Лео, ты производишь впечатление авторитетного члена мафии. Это в тебе династические гены играют?

— Не ерничай, Робби! — в очередной раз осадила его сестра. — О чем ты намеревался мне рассказать?

Робби молча достал из кармана небольшой предмет и протянул его на ладони старшей сестре.

Леона невольно поднесла ладонь к губам и запричитала, сокрушенно качая головой:

— Робби… Робби… Робби! Что ты наделал?! Как ты мог?! О чем ты вообще думал?! Или ты совершенно спятил?!

На ладони сводного брата лежали такие узнаваемые серьги Виржинии Бланшар со знаменательно крупными бриллиантами.

— Я требую объяснений! — на правах старшей сестры процедила Леона.

— Затмение нашло, — посетовал Робби.

— Это не объяснение! — прикрикнула на него женщина.

— Но это так, — пробормотал Роберто. — Сам не понимаю, как все могло произойти. Просто помешательство какое-то! — пробубнил он. — Надеюсь, что временное. Но бесстыдная роскошь, она окружает, затягивает, искушает. Ты права, Лео, это не объяснение. Но что такого ценного в жизни сделала Джинти, чтобы обладать таким богатством?

— Откуда они у тебя? — сурово проигнорировав риторику Роберто, спросила Леона. — Еще в начале вечера эти серьги были на ней.

— Я видел, как она сняла их и положила в чашу с лиможской эмалью, — послушно ответил Робби.

— И ты их оттуда достал, — с укоризной глядя на брата, договорила за него Леона.

Роберто кротко кивнул в ответ.

— Ты хоть понимаешь, до какой степени глупо поступил? Дело ведь не только в том, что воровство — грех. Но твой поступок ко всему прочему лишен всякого смысла. Бриллиантов такого класса наперечет. Что бы ты с ними сделал?

— Я же говорю, что был ку-ку, — легкомысленно улыбнулся Роберто.

— Ты еще осмеливаешься шутить?! — вновь повысила на него голос, как на малолетнего неслуха, Леона. — Это настоящее преступление, как ты на это ни посмотри. И вдвойне гнусно так себя вести в доме, где тебя принимают как своего! — выговорила она брату.

— Как своего?! Не смеши, пожалуйста. Не будь я твоим братом, меня бы и на дальние подступы к Бруклендзу не подпустили, — воскликнул он.

— Я это уже миллион раз слышала. Но вижу в твоих жалобах не больше оснований, чем в обвинениях в адрес моего отца! — отрезала Леона.

— Клянусь, Лео, я был не в себе, — в оправдание проговорил Робби.

— А по-моему, ты сделал ровно то, чего всегда хотел, — без обиняков заявила женщина. — Нельзя постоянно генерировать в себе ненависть к людям, от которых зависишь, и надеяться, что это никогда не выплеснется наружу. Только своим поступком ты сделал хуже одному себе, а не Бланшарам или Джинти.