Свадьбы - [10]

— Так вот, ваш объект работ составит две тыщи двадцать шесть рублей ноль-ноль копеек. Это исключая веранду. В случае веранды, четыре на два с половиной метра, низ кирпичный, верх шелевка, Плюсуем семьсот сорок рублей ноль-ноль копеек. Итого — две семьсот шестьдесят шесть ноль-ноль копеек.

Сергей Музы́ка пожелал с верандой. Всего две недели назад он вернулся из четырехмесячного рейса в Атлантику, всего неделю назад получил полный расчет за рейс, к нему — отпускные, и денег у него было более чем достаточно. Единственное, о чем он попросил товарища Кавуна, это не затягивать с началом работ.

— Трудновато. Сам понимаешь, лето — жаркая пора, — ответил ему на это товарищ Кавун. Но тут же сдвинул на затылок свой картузишко, подумал и сказал: — Сделаем. Как исключение. Если сегодня же внесешь деньги в банк на наш лицевой счет. Тогда начнем прямо с понедельника.

В это время Вася Хомут опять повращал глазами и скосил рот, а Сергей, опять ничего не заметив, сказал Кавуну, пожимая ему руку:

— Спасибо, товарищ Кавун. Готов сейчас же внести деньги.

После этого Сергей с Михаилом снова пошли в контору к товарищу Кавуну, получили от него нужную бумагу с печатью и за пять минут до закрытия банка внесли деньги на лицевой счет конторы.

Они вышли из банка как раз в то время, когда закончился рабочий день и площадь заполнялась народом, спешившим в магазины и домой.

— Смотри, она! — Михаил тронул за руку Сергея.

Саша вышла из-за угла столовой-ресторана, и они остановились, ожидая ее. Теперь она шла домой, и теперь им было по пути.

— Еще раз здравствуйте, Саша. Это опять мы, — сказал Михаил, когда они оказались рядом. — Вы домой?

— Домой. — Она вновь зарделась, как при первой встрече.

Они пошли в направлении своей улицы.

— Сашенька, а что вы скажете, если мы пригласим вас сегодня на танцы? — спросил ее Михаил.

— Нет, я не могу, — ответила она.

— А если в кино?

— Я этот фильм видела.

— Сколько раз?

Саша удивленно приподняла брови и ответила:

— Один раз.

— Всего-то? — изумился Михаил. — А вот мы с Сергеем недавно четыре месяца болтались в море и четыре месяца наш кок, он же киномеханик, крутил нам по вечерам «Путевку в жизнь». Мы выучили ее наизусть, но готовы посмотреть еще раз.

— Нет, я просто не могу, — ответила Саша.

Они приблизились к луже, и Саша первой перешла ее, быстро переступая по кирпичикам стройными загорелыми ножками.

— Ладно, дело не в танцах и не в кино, — сказал Саше Сергей, когда подошли к ее дому. — Ты просто заходи к нам вечером. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула она.

Она как-то странно посмотрела на Сергея, будто хотела еще что-то сказать, и, не сказав, скрылась за калиткой.

А вечером опять взошел тонкорогий месяц, засеребрил воздух, крыши, сонные деревья. Во дворе резко запахло полынью и привядшим за день бурьяном. Сергей похаживал по двору, курил и поглядывал на соседний дом. Михаил в комнате слушал транзистор. Кухонное окно соседнего дома было повернуто на дом Сергея. В окне горел свет, и Сергей видел Сашину мать, Груню Серобабу, то входившую на кухню, то исчезавшую в комнатах. Саша в окне не появлялась. Где-то через полчаса у соседей скрипнули двери, кто-то сошел с крыльца и легкими шагами подходил к освещенному окну. Сергей неслышно приблизился к забору, встал на пенек и осторожно заглянул в соседний двор. Саша закрывала на кухне ставни.

— Саша, — тихо позвал он ее.

— Ой, кто это? — испуганно оглянулась она.

— Саша, подойди к сараю, там нет доски в заборе, — шепотом сказал Сергей.

Саша затворила ставни и быстро пошла вдоль забора к сараю. Сергей легко снял с гвоздя еще одну доску и очутился в соседнем дворе.

— Слушай, Саша, я скажу все сразу, — торопливо заговорил он, оказавшись возле Саши. — Будь моей женой. Мы уедем с тобой в Мурманск. Я все решил. Ты согласна? — Он взял ее за руку.

— Сережа, пусти… Что ты делаешь? — испугалась Саша.

— Нет, ты скажи, согласна? — настойчиво шептал Сергей.

— Пусти!.. — вскрикнула она. И, вырвав из его рук свою руку, побежала по огороду к дому.

На следующий день, как только взошло солнце, Михаил с Сергеем снова собрались на реку. Какой невзрачной ни показалась она им вчера, а все-таки река была пригодной для купания.

Выйдя за калитку, они нос к носу столкнулись с Груней Серобабой. Повязанная по-монашески темным платком, Груня шла на работу в пионерлагерь, неся в каждой руке по пустому ведру.

— Здравствуйте, Агриппина Сидоровна, — приветливо поздоровался Сергей, хотя и помнил, что когда-то Груня Серобаба враждовала с его покойными родителями из-за вредного своего характера. — Узнаете меня?

— Узнавать узнаю, только вы мне своей музыкой вчера спать не давали, — сказала она, едва разжимая сухие губы. — Разве не знаешь, что музыка разрешена до одиннадцати?

Сергея несколько ошарашило такое начало встречи с Сашиной матерью, но, памятуя, что она Сашина мать, он решил пошутить:

— Да ведь я сам Музы́ка, потому и музыку люблю. Вот начнем хату ремонтировать, будет не до музыки.

— А толку что? С нее ж труха сыплется. — Груня оценивающе поглядела на его осевший по углам домик и перевела взгляд на свой высокий, большой дом, как бы сравнивая их. — Продал бы лучше да какой-никакой кооператив заимел.