Свадьба в Венеции - [2]

Она посмотрела на него. Любовь и счастье пьянили ее сильнее, чем шампанское, которое она пила весь день. В голове крутилась лишь одна чудесная мысль: «Я люблю тебя».

Всего три коротких слова, но она никогда не произносила их вслух. Ни один из них не произносил их.

Сначала Хлои была слишком застенчива, но сейчас все изменилось. Они поженились. Стоя перед священником, они дали торжественное обещание друг другу на всю оставшуюся жизнь — и теперь ее сердце переполнялось счастьем.

Неожиданно она не сдержалась и произнесла то, что хотела:

— Я люблю тебя.

Внезапно потрясающее изменение произошло с Лоренцо — изменение такой силы, что слова Хлои словно застыли и разлетелись осколками в воздухе. Смертельный ужас охватил ее, она поняла, что допустила ужасную ошибку.

— Любишь? — хриплым от шока голосом спросил Лоренцо. — Почему ты сказала это?

— Потому что… потому что это правда… — тихо выдавила, заикаясь, Хлои, которая испугалась грозного выражения его лица.

— Что за игру ты затеяла? — потребовал ответа Лоренцо, нахмурив черные брови. — Ты знаешь, и всегда знала, что об этом и речи не идет.

— Но… — Она замолчала. Неожиданно ее охватила мучительная тревога. О чем это Лоренцо?

— Это чисто деловое соглашение, — уже более спокойным тоном сказал он. — Мы говорили с тобой о том, какой прекрасной женой ты будешь. О том, что любое благоразумное деловое соглашение гораздо лучше любых взрывных эмоций. Ты всегда знала мое мнение по этому поводу.

— Я не понимаю. — Хлои смотрела на него в ужасном смущении, чувствуя как ее сердце начало вдруг биться какими-то противными рывками.

Она вспомнила, как Лоренцо делал ей предложение. Да, он не опускался перед ней на одно колено, но отвез ее в Париж — самый романтичный город в мире. Они гуляли вдоль Сены в вихре кружащихся золотых осенних листьев, когда он взял обе ее руки в свои и попросил стать его женой.

Хлои старалась точно вспомнить его слова — вспомнить, как развивался их разговор.

— Впервые мы обсуждали эту тему, когда твои мама и сестра уезжали в Австралию, — сказал он. — Я спросил тогда о твоем отце, собирается ли он эмигрировать вместе с ними. Ты ответила, что не видела его с семи лет.

— Но тогда нас с тобой еще не связывали никакие отношения, — заметила Хлои, пытаясь уловить связь. — Это было даже до того, как ты начал меня куда-то приглашать.

Она вспомнила, как Лоренцо посочувствовал ей тогда, как улучшил ее настроение, доверительно рассказав о том, что его мать ушла, когда ему было всего пять лет. Тогда они впервые вышли за рамки отношений начальника и подчиненного. Он даже налил им по бокалу вина и сказал ей… сказал, что считает, что жизнь была бы значительно проще, если бы ее не осложняли всякими несбыточными романтическими идеалами.

Хлои прижала руку к губам, точно вспомнив слова Лоренцо. Она и представить не могла, что он был серьезен.

Она в ужасе смотрела на него, пытаясь вспомнить, не обсуждали ли они эту тему когда-нибудь еще, но была уверена, что нет. Неужели его интерес к ней был вызван холодным расчетом?

Лоренцо выругался и взъерошил негнущимися пальцами короткие черные волосы. Красные пятна выступили на его скулах, голубые глаза горели яростью.

— Я думал, что ты не такая, как все, — сказал он. — Думал, ты не пытаешься, как другие женщины, заманить меня в капкан брака фальшивыми уверениями в любви и обещаниями, которые ничего не значат. Но ты такая же, как все остальные. Даже хуже, потому что ждала до этого момента, до дня нашей свадьбы.

Осознав, что дрожит, Хлои крепко обхватила себя руками.

— Похоже, ты хочешь сказать, что не желаешь, чтобы тебя любили. — Хлои услышала смущение и сомнение в собственном голосе, но настойчиво продолжала: — Но я не понимаю. Ведь так естественно надеяться на любовь… и ждать ее.

— Те, кто надеются на любовь, просто дураки, — с презрением отрезал Лоренцо. На его виске пульсировала вена.

— Ну а когда человек встречает любовь, даже если не искал ее? — спросила Хлои. Она никогда не ожидала, что станет испытывать чувства к боссу, но этого невозможно было избежать при его потрясающем обаянии и необыкновенной уверенности в себе.

— Любовь — это иллюзия, фальшивый несбыточный идеал, — раздраженно продолжал Лоренцо, сощурившись.

— Ты такой суровый, такой циничный, — выдохнула Хлои. — Безусловно, любовь существует. Нельзя отрицать чувства собственного сердца.

— А твое сердце все еще твердит о любви ко мне? — насмешливо спросил Лоренцо. — Даже сейчас, когда мы снова вернулись к вопросу о том, что я думаю по этому поводу?

— Это чувство, которое нельзя включить или выключить, — ответила Хлои, придя в ужас от его слов. Лоренцо мог быть временами высокомерным и невыносимым, но она никогда не считала его жестоким.

Похоже, она многого не знала о человеке, за которого вышла замуж. Неужели она допустила самую ужасную ошибку в своей жизни?

— Значит, ты продолжаешь гнуть свое? — спросил Лоренцо. — Возможно, считаешь, что ради поддержания стабильности лучше сейчас пойти на обман?

— А что ты хочешь от брака, от своей жены? — резко спросила Хлои, не желая быть униженной.

— Я хотел честности и естественности, — сказал он. — Хотел, чтобы рядом со мной был кто-то, кого я мог бы уважать, а не одна из тех женщин, чьи пышные заверения в любви настолько же фальшивы, как их напомаженная внешность.