Свадьба - [36]

— Вы надолго в Нью-Йорк? — спросил Вейсман.

— Я собиралась улететь в пятницу, если, конечно, я закончу все дела раньше. Думаю, мне лучше задержаться, пока мы не решим вопрос с экранизацией книги. Я уверена, что самое позднее к среде мы получим ответ.

Вейсман кивнул, потом черкнул что-то на листке отрывного блокнота с эмблемой «Гермеса». Аллегра уже отметила, что он пользуется вещами высочайшего качества. По-видимому, Вейсман признавал все только самое лучшее, даже клиентов.

— Сегодня вечером мы с женой даем небольшой прием. У одного из моих клиентов вышла новая книга, которая, как мы надеемся, получит литературную премию. Но даже если нет, мы решили, что выход книги — отличный повод устроить небольшую вечеринку. Джейсон вряд ли будет, но несколько наших клиентов обязательно придут, думаю, вам будет интересно с ними познакомиться. Вот адрес.

Он протянул ей листок с адресом и домашним телефоном.

Аллегра мельком взглянула: Вейсман жил на Пятой авеню.

— Приходите в любое время, когда вам будет удобно, между шестью и девятью часами. Мы с женой будем рады вас видеть.

— Спасибо за приглашение.

Вейсман ей понравился, с ним было приятно общаться, и ей импонировала его манера вести дела. Он был умен, любил точные формулировки, а под внешним лоском и европейским шармом скрывался блестящий бизнесмен, который точно знает, что делает, и не тратит время на ерунду. И это ей тоже в нем нравилось. Она слышала о Вейсмане много хороших отзывов и знала, что обычно его дела с клиентами идут очень успешно.

— Приходите, не раздумывайте, познакомьтесь с литературной жизнью Нью-Йорка. Думаю, скучать вам не придется.

Аллегра еще раз поблагодарила Вейсмана и вскоре ушла. Первая половина дня прошла на удивление удачно.

На улице снег успел подтаять, под ногами стало мокро и скользко. Аллегра осторожно подошла к краю тротуара и начала ловить такси, чтобы вернуться в отель. Из номера она стала звонить в Калифорнию на студию, чтобы начать переговоры о съемках фильма по книге Хэйвертона. Звонить пришлось не один раз, и освободилась она только к пяти часам. Затем она еще около часа записывала основные результаты переговоров в блокнот. К шести Аллегра все еще не решила, остаться в отеле и заказать ужин в номер или пойти на вечеринку к Вейсманам. На улице было холодно, ветрено, и снова выходить из отеля ей ничуть не улыбалось, тем более что из одежды у нее были с собой только деловые костюмы и пара шерстяных платьев. Но с другой стороны, возможность познакомиться с представителями литературных кругов Нью-Йорка, пожалуй, стоила того, чтобы ради этого выйти на холод. Аллегра раздумывала почти полчаса, потом посмотрела по телевизору новости и все-таки решила поехать. Как только решение было принято, она не стала терять время даром. Решительно открыла гардероб и достала черное шерстяное платье. Платье было с высоким воротом и длинными рукавами, облегающий покрой выгодно подчеркивал все достоинства фигуры. Аллегра оделась, надела туфли на высоких каблуках, расчесала волосы и придирчиво оглядела себя в зеркале, опасаясь, как бы ей не показаться провинциалкой по сравнению с изысканной нью-йоркской публикой. Из украшений у нее были с собой только золотые сережки и браслет, подаренный когда-то матерью. Аллегра уложила волосы в аккуратный узел на затылке, слегка подкрасила губы и надела пальто. Пальто классического покроя было далеко не новое и не слишком элегантное (она носила его, еще когда училась на юридическом факультете), но зато хорошо грело. В студенческие годы она надевала его, когда ходила в театр.

Аллегра спустилась в холл, портье вызвал для нее такси, и в половине восьмого она уже была на углу Пятой авеню и Восемьдесят второй улицы, как раз напротив музея «Метрополитен». Многоквартирный дом, в котором жил Вейсман, оказался внушительным старым зданием с консьержем и двумя лифтерами. В холле стояло несколько диванов с бархатной обивкой; огромный ковер, с виду персидский, приглушал звук шагов, и высокие каблучки Аллегры не стучали по мраморному полу. По словам консьержа, Вейсманы жили на четырнадцатом этаже. Когда Аллегра собиралась войти в лифт, из него вышло человек пять, которые, судя по виду, вполне могли быть гостями Вейсманов. Аллегра даже засомневалась, не опоздала ли она. Но Андреас приглашал с шести до девяти, и она решила не менять планы в последний момент. Действительно, как только лифт остановился на четырнадцатом этаже, Аллегра услышала гул голосов, приглушенные звуки фортепиано и поняла, что прием еще не кончился. Она позвонила. Дверь открыл дворецкий. С первого взгляда стало ясно: гостей собралось не меньше сотни. Аллегра вошла, дворецкий принял у нее пальто, она остановилась в прихожей и огляделась. Это была элегантная двухэтажная квартира, но Аллегру заинтересовала не столько обстановка, сколько собравшиеся гости. Все они — дамы в платьях для коктейля и мужчины в элегантных темносерых костюмах, среди которых кое-где мелькали твидовые пиджаки, — выглядели очень по-нью-йоркски. Абсолютно у всех было оживленное выражение глаз, как будто каждый имел наготове с десяток увлекательнейших рассказов о сотне мест, где ему довелось побывать, и сгорал от нетерпения их рассказать. Да, это вам не сонная Калифорния. Аллегре казалось странным не видеть вокруг себя ни одного знакомого лица. Она догадывалась, что люди, собравшиеся здесь, тоже знамениты, но не в Голливуде, и она их не знала. Именно поэтому они казались ей загадочными, хотя имена большинства из них наверняка окажутся знакомыми. Оглядевшись, Аллегра узнала среди собравшихся нескольких издателей, редакторов, профессоров и писателей Тома Вулфа, Нормана Мейлера, Барбару Уолтерс, Дэна Рэзера, Джоанну Ланден. Несколько обособленно стояла небольшая группа кураторов музея «Метрополитен», как объяснил кто-то из гостей. Были здесь и глава «Кристи», и несколько маститых художников. В Лос- Анджелесе подобное собрание гостей было бы невозможно: там попросту не наберется такого разнообразия знаменитостей, работающих в различных сферах деятельности. Все знаменитости в Лос-Анджелесе так или иначе связаны с «индустрией», как там говорят, — словно речь идет о производстве автомобилей, а не фильмов. Но в Нью-Йорке на одной вечеринке могли собраться кто угодно — от театральных художников и актеров авангардистских театров до директоров универмагов и известных ювелиров, сценаристов и писателей. Взяв с подноса бокал шампанского и с интересом разглядывая удивительный людской калейдоскоп, Аллегра наконец заметила Андреаса Вейсмана. Он стоял у окна библиотеки, выходящего на Центральный парк, и беседовал с Мортоном Дженклоу, своим главным конкурентом в литературном мире. Речь шла об одном недавно умершем писателе — их общем знакомом и бывшем клиенте Вейсмана. Оба согласились, что литературный мир понес невосполнимую потерю. Тут Андреас заметил Аллегру и направился к ней. В черном платье, с собранными в пучок волосами она казалась моложе, чем днем, и вместе с тем серьезнее. Она показалась Вейсману еще прекраснее. Что-то в ее плавных, грациозных движениях вызывало в памяти воспоминания о балеринах с картин Дега. «Прав был Джейсон Хэйверт, — подумал Вейсман, улыбаясь своим мыслям. — Она не только хороший адвокат, но и необыкновенная женщина, такая изысканная». Писатель снова заговорил об этом днем, по телефону. Он также упомянул, что был бы не прочь при разговоре с Вейсманом пригласить ее на обед, и добавил с сожалением, что, случись эта встреча хотя бы несколько лет назад, все могло бы сложиться по-другому. Пожимая руку Аллегре, Вейсман снова улыбнулся, вспоминая тот разговор. Даже в самый разгар зимы этой женщине удается разжигать пламя в сердцах мужчин.