Свадьба палочек - [70]
Соседний стул занимал человек, которого я тоже узнала не сразу, но потом из глубин моей памяти появилось его имя: Виктор Петлючен. Первый мужчина в жизни Лолли Эдкок. Скользя взглядом по сотням, тысячам лиц, обращенных ко мне, я вскоре могла узнать их все. Имена. Я вспоминала все новые и новые имена, а вместе с ними и истории этих людей.
В моих прошлых жизнях я была знакома с каждым из них. Я начинала вспоминать эти жизни и эти лица. Как мы познакомились и расстались, что они значили для меня. Все они были на этом стадионе.
Сколько человек встречаем мы в течение жизни? Сколько из них оказывают на нас влияние и на сколько из них влияем мы сами? Представьте, что вы на минуту оказались в окружении всех людей, которых когда-либо знали — кого-то всего лишь мгновение, кого-то всю жизнь. Все они смотрят на вас, потому что вы — единственное, что их связывает. Нить, на которую все они нанизаны.
А теперь вообразите, что существует реинкарнация. Вообразите, что собрались все люди из всех ваших жизней…
Стало еще тише. Раздавались лишь покашливания, шорох подошв о каменный пол, торопливый шепот. Мы все ждали того, что должно было последовать. Я продолжала оглядываться, потому что каждое очередное лицо навевало новые воспоминания.
Эти люди были одеты в соответствии с модой своего времени, поэтому вокруг царило разнообразие костюмов и стилей. На мужчинах были комбинезоны, грубое льняное белье, тряпье, двубортные костюмы от Хантсмена с Сэвил-Роу. Пышные усы и бритые головы, меховые шапки, каракулевые воротники, бейсболки, сандалии, деревянные башмаки, тапки, высокие кожаные ботинки. Кто с оружием, кто с портфелями. На женщинах были высокие напудренные парики, чепцы, платья с облегающим лифом и пышной юбкой, длинные вечерние туалеты, розовый строгий костюм, футболка, рекламирующая рэп-группу «Черноглазые бобы». Имена, которые я произносила сотни раз и иногда сотни лет назад, всплывали в памяти как забытые факты: Виктор Петлючен, Генри Эллисон, Ясна и Фленда Сукало. Эльжбета Дудзинска. Моя подружка Десси Кимброу, дочь английского посла, которая упала с моста Райхсбрюке и утонула в Дунае в первый день нового 1918 года. 1949, 1971, 1827, 1799… Каждая из моих жизней, все прожитые годы, все живые и умершие люди, с которыми я была знакома, — все это вместил огромный стадион. Тысячи и тысячи.
Почувствовав, что теперь смогу это вынести, я повернулась лицом к полю, — и на меня устремились тысячи глаз, ожидая, что я стану делать теперь. Посреди поля стоял Хью, а рядом с ним — незнакомая молодая женщина. У Хью на руках уже не было нашего ребенка. Глядя на эту новую женщину, я тщетно пыталась вспомнить ее лицо.
— Это твоя дочь, когда вырастет.
В проходе передо мной возник сын Хью вместе с Шарлоттой, моей Немезидой.
Я бросила на него негодующий взгляд' не поверив ни одному слову. Он это почувствовал, и лицо его посуровело.
— Это правда. Не хочешь — не верь. Пойди и сама убедись.
Я обошла его и стала спускаться по ступеням. Внизу была небольшая открытая калитка. Через нее я прошла на поле. Хью и молодая женщина смотрели на меня, улыбаясь. Она взглянула на Хью, и он нетерпеливо кивнул. Она дотронулась до его руки и пошла мне навстречу. Я остановилась, и у меня перехватило дыхание.
Она была высокой, некрасивой, с большими ладонями, как у меня. Улыбка у нее была кривоватая, бесконечно трогательная. От своего отца она унаследовала карие глаза и брови, вздернутые по краям.
— Мама?
Я уже готова была ответить: «Да, да, да, это я. Я твоя мать», — но в эту самую секунду мир позади меня взорвался. Глаза наши на мгновение встретились, и я уверена, что и в ее, и в моих было одинаковое выражение ужаса. Толпа неистовствовала. Десятки тысяч людей, собравшихся на этом стадионе, обрушили на меня вопли ярости, возмущения, ненависти.
Потому что на том или ином этапе своих жизней я эгоистично использовала каждого из них. Пользовалась ими по крупному или по мелочам, не-помню-как или лучше-не-вспоминать-как, лишь бы заполучить то, что мне в тот момент было нужно. Я их любила или обманывала, ненавидела, забывала, не обращала на них внимания, была с ними почтительна, похищала их сердца или отказывалась, когда они предлагали мне их сами. Я вторгалась в их жизни полной невеждой; я уходила, зная все. Я брала их любовь, брала их надежду, я брала их время, ничуть их не уважая.
Некоторые просили взамен хоть чего-нибудь, другие хотели многого. Я отдавала только то, что считала нужным, то, что было у меня в избытке. Они давали мне то, что было им дорого, или то, от чего зависела их жизнь и существование, что питало их веру. То, что они получали от меня, немногого стоило, это были лишь пустые подарочные коробки, украшенные ленточками и бумажными цветами. Многие воруют, потому что знают: украденное так или иначе должно принадлежать им. То, что делала я, было не воровством, а бартером: я даю тебе то, что мне не нужно, а ты взамен дай мне то, чего я от тебя хочу. Это справедливо.
Они потрясали сжатыми кулаками, одни лица были пунцовыми, другие — мертвенно бледными. Какая-то женщина рыдала от злости. Какой-то мужчина, доведенный до безумия, что-то кидал в меня. В руке у него ничего не было, и тем не менее он пытался что-то в меня бросить. Он бесконечно повторял это движение. Их ненависть была испепеляющей, тяжелой, как камень, горячей, как огонь.
Джонатан Кэрролл — американец, живущий в Вене. Его называют достойным продолжателем традиций, как знаменитого однофамильца, так и Г. Г. Маркеса, и не без изрядной примеси Ричарда Баха. «Страна смеха» — дебютный роман Кэрролла, до сих пор считающийся многими едва ли не вершиной его творчества. Это книга о любви как методе художественного творчества, о лабиринтах наваждения и о прикладной зоолингвистике (говорящих собаках).
Фрэнни Маккейб, начальник полиции городка Крейнс-Вью, известный читателям по романам «Поцеловать Осиное Гнездо» и «Свадьба палочек», приютил в своем кабинете хромого одноглазого бультерьера.Собака сдохла. Но в могиле оставаться не пожелала.Тут-то все и началось.Выведет ли волшебное разноцветное перо нашего героя из лабиринта фантасмагории?
Знаменитый архитектор получает необычный заказ — построить в одной из арабских стран музей, посвященный «лучшему другу человека». Все дело в том, что собаки играли мистическую роль в жизни местного царька, не раз спасая ее. Проект музея приходит внезапно — архитектор просто увидел его отражение на стене. Но все идет вкривь и вкось: в стране начинается гражданская война, и здание решено возводить в Австрии. Целая цепь совершенно невероятных событий и происшествий приводит архитектора к тому, что он с ужасом понимает — его заставили строить новую Вавилонскую башню, а истинный заказчик — вовсе не арабский князь…
В древней европейской столице — Вене — молодой американский писатель пытается заглушить давний комплекс вины, связанный с трагической смертью старшего брата. Заводя новые знакомства, позволяя себе влюбиться, он даже не догадывается, что скоро услышит замогильный клекот заводных птиц и треск пламени из цилиндра мертвого иллюзиониста.
Неутомимый бабник Винсент Эгрих умер. Но возвращен к жизни ангелами-хранителями – ангелами и в прямом смысле, и в переносном – в обличье двух прекрасных женщин, чтобы защитить от сил Хаоса своего еще не рожденного сына, которому суждено восстановить мировую гармонию. Но в первую очередь Этрих должен вспомнить обстоятельства собственной смерти…Впервые на русском.
Автор многих бестселлеров Сэм Байер находится в творческом кризисе. За вдохновением он приезжает в городок своего детства Крейнс-Вью, где тридцать лет назад нашел в реке труп «местной Маты Хари» Паулины Островой по кличке Осиное Гнездо, – и решает написать о ней документальный роман. В постель и в помощники к нему набивается тезка и однофамилица кинозвезды 1940-х годов Вероники Лейк, имеющая сверхъестественное сходство, как со своим прообразом, так и с Осиным Гнездом. Тем временем трупы вокруг начинают множиться с угрожающей быстротой, заставляя усомниться в официальной версии давних событий...
Два маленьких, до безумия кавайных чуда, пришли в этот мир в поисках силы. Не для себя, нет, их цель — спасти создателя. И чтобы это сделать, они решили поймать бога. Довольно дерзкий, безумный и откровенно глупый план, но не для них. Ведь у них богатая фантазия, атрофированная совесть и маниакальная страсть к создателю, а это значит — ни что не станет между Пикси и их добычей!
Книга вторая. Позади остался Залмар-Афи, взбудораженный подготовкой к очередному этапу войны с империей, и неприступный Мавларский хребет, а впереди теперь расстилается лишь безграничный океан золотистого песка, который скрывает тайны пустынного народа. Лантея ведет своего верного спутника в затерянный город хетай-ра, один из пяти великих Барханов, но профессор Сои Ашарх еще даже не подозревает, как нелегко ему будет выжить в полисе, где приход чужака способен развязать кровопролитную борьбу за власть.
Жила-была самая обыкновенная девочка Катя. И вдруг – бац! – появилась еще Катерина, точная Катина копия, если не брать во внимание ее отвратительное поведение и тот небольшой нюанс, что Катерина, в общем-то… ведьма. Теперь перед Катей стоит непростая задача: перевоспитать юную ведьмочку. И пока этого не случится, ее собственным мыслям и чувствам придется немного потесниться, ведь сознание Катерины будет жить у нее в голове.
Жизнь в деревне Дубки продолжается. Прибытие Кары взбудораживает обстановку…
Поездка Михаила в деревню показывает, что привычный мир совсем не такой, каким кажется. Начинается цепочка удивительных событий, которые показывают, что иногда стоит завернуть за угол, где вы столкнётесь с неизведанным…
Первый том приключенческого фэнтези «Королевство Краеугольного Камня» – это захватывающее путешествие, которое начинается в разгар шторма на борту корабля. Наследный принц Тибо плывет домой, в Краеугольный Камень, – мирное процветающее королевство, где его ждут трон и верные подданные. Но Тибо не подозревает, что возвращение на родину будет не таким радостным и триумфальным, как он надеется, и что ему придётся сражаться не только за законное право на трон, но и за любовь к беглой темнокожей рабыне, которая тайком пробралась на его корабль. Паскаль Кивижер родилась в Канаде, Монреале.
В полночь 31 января 1999 года две тысячи человек прыгают в море с калифорнийской скалы. В полночь 31 января 999 года тысяча жителей бретонской деревушки сидят в лодках, установленных высоко над землей, и ждут нового всемирного потопа. А человек по имени Жилец составляет Апокалиптический Календарь; он уверен, что новое тысячелетие – эра Хаоса – началось не 1 января 2000 года, а 7 мая 1968 года, и его уверенность заразна. В прихотливом калейдоскопе образов, в водовороте сталкивающихся и разбегающихся персонажей, на пересечении взаимозависимых и сложносочиненных историй любви читателю открываются панк-сцена конца 1970-х и экстремальная порноиндустрия, токийские отели воспоминаний – где в отличие от отелей любви девушки торгуют не своим телом, а воспоминаниями – и утративший реальность, насыщенный кинематографическими символами Лос-Анджелес...
Лос-Анджелес поделен на множество часовых поясов и отграничен от остальной Америки кольцами пожаров и противопожаров.Рожденный в воспаленном воображении газетного обозревателя фильм-мистификация обретает самостоятельное существование.Каждый месяц флотилия китайских джонок доставляет в город свой таинственный груз.В бетонном кубе по прозванию Бункер снимают порнофильм «Белый шепот».Все это и многое другое высвечивается во вспышке Мнемоскопа – замаскированного под современную монументальную скульптуру оптического прибора, призванного вернуть утраченные воспоминания.
Синяя Борода слушает Вагнера и увлекается символистами. Кот в сапогах примеряет роль Фигаро. Красная Шапочка зубастее любого волка. Любовь Красавицы обращает зверя в человека, но любовь Чудовища делает из человека зверя.Это — не Шарль Перро. Это — Анджела Картер, удивительная и неповторимая. В своем сборнике рассказов, где невинные сюжеты из Шарля Перро преобразуются в сумрачные страшилки, готические и эротические, писательница добилась ослепительного совершенства...
Почему считается, что цыгане умеют предсказывать будущее?Почему на долларовой банкноте изображены пирамида и светящийся глаз?Почему статуя Моисея работы Микеланджело имеет рожки на голове?Потому что современной эпохе предшествовал Эгипет; не Египет, но — Эгипет.Потому что прежде все было не так, как нынче, и властвовали другие законы, а скоро все снова переменится, и забытые боги опять воцарятся в душах и на небесах.Потому что нью-йоркские академические интриги и зигзаги кокаинового дилерства приводят скромного историка Пирса Моффета в американскую глушь, тогда как Джордано Бруно отправляется в странствие длиною в жизнь и ценою в жизнь, а Джон Ди и Эдвард Келли видят ангелов в магическом кристалле.Обо всем этом — в романе «Эгипет» несравненного Джона Краули; первом романе тетралогии, которая называется — «Эгипет».