— Не говори так! Я хочу тебя, хочу с жестокой страстью. А это совсем не то, на что я рассчитывал.
— В жизни нередко такое бывает. Неужели это так важно?
— Да! — выпалил он. — Ты хочешь только спать со мной? Я могу тебе дать это, как и любой дурак! И что потом? Страсть, основанная на сексе, коротка. Я говорю тебе, Эмбер, у меня нет намерения покинуть тебя или позволить тебе развестись со мной. Это должно быть навсегда. Я хочу, чтобы мы… — Он замолчал.
Эмбер закончила его фразу. Она глубоко вздохнула, риск произнести не те слова был ужасно велик, но она их произнесла:
— Ты хочешь, чтобы мы полюбили друг друга? И я хочу этого больше всего на свете, Джейк.
Они долго смотрели друг на друга в напряженной тишине. Затем взгляд его смягчился. Он взял и поцеловал ее руку.
— Ты потрясающая женщина, — мягко сказал он. — Ты словно бросаешь свое сердце под надвигающийся поезд, а я должен его поднять и спасти. И я обязательно это сделаю, но не сейчас, Эмбер. Можем мы еще немного подождать?
Она взглянула на него. Либо он совершенно искренен, либо он самый большой лжец на свете. Путь к его сердцу нелегок, но его стоит проделать, и она уверена, что взяла правильное направление.
— Должно быть, у тебя есть причины. И я думаю, это связано с Каролиной.
— Пожалуйста, прости, что причинил тебе боль, и проведи остаток дня со мной. Я был так несчастен без тебя.
— Правда? — она хитро улыбнулась.
И он засмеялся.
— Ведьма!
Так или иначе, этот кризис разрядил напряжение между ними и укрепил их чувства.
— У меня словно выросли крылья за спиной, — выговорил он с сияющими глазами. — А действительно, как насчет вертолета? Мы могли бы вечером облететь наш остров.
Эмбер ждала, пока он отдавал распоряжения обслуге. Она была счастлива. Они снова друзья. Окрыленная, она даже взяла Джейка с собой на кухню, где Ипполита учила их готовить креольские блюда.
— Слушай, вертолет не взлетит, — сказала Эмбер, увидев, что он накладывает третью порцию фруктового салата. — Я не хочу, чтобы ты растолстел.
Они отправились на джипе к месту, где их ждал вертолет.
— Покажите нам окрестности, — попросил Джейк пилота.
Тот согласно кивнул.
— Медовый месяц, да?
Джейк тепло улыбнулся в ответ и обнял Эмбер за плечи. Через несколько мгновений они уже были в креслах, готовые отправляться.
Эмбер была несказанно счастлива. Это был настоящий медовый месяц, о котором она и не мечтала. Они проскользнули над окаймленным гребешками волн восточным побережьем с его качающимися пальмами. Эмбер чувствовала себя беззаботной как птица, ее лицо светилось.
— А что, «Бо Риваж» здесь где-то поблизости? — вспомнив вдруг поместье Сент-Оноре, спросила она у пилота.
— Не думаю, чтобы это было нам по пути, — быстро сказал Джейк.
— Я могу вам показать, — предложил пилот.
— О, пожалуйста! Мне очень хочется, — торопливо попросила она, пока Джейк не запретил этого. Но он только стиснул челюсти.
Вертолет повернул вдоль побережья на север. Затем пилот показал на маленький песчаный пляж, на котором вырисовывались силуэты пальм.
— Сент-Оноре совсем запустил свою плантацию, после того как сгорел дом его сына.
— Сгорел дом?! — Глаза Эмбер расширились.
— Да, могу вам показать, что от него осталось.
— Нет, не стоит. — Джейк приподнялся на сиденье.
— Говорят, он сам поджег его.
— Я хочу его видеть, — повторила Эмбер, встревоженная этой историей. — Вдруг Джинни и Лео не знают об этом?
— Не понимаю, зачем смотреть, — резко возразил Джейк, — мы так и так посетим «Бо Риваж» через несколько дней. С воздуха стоит любоваться более интересными местами. Поворачивайте, — приказал он пилоту. — Следуйте над побережьем.
— Сейчас-сейчас… Вот, уже показался, — и пилот указал на квадратик густого леса. — Вон сгоревший дом.
Эмбер подалась вперед.
— Десять лет назад здесь была дорога, но она давно заросла. Паскаль, сын плантатора, был близок к самоубийству. Его жена и ребенок сгорели в том доме.
— Это ужасно! — воскликнула Эмбер. — Да, Джейк?
— А вот и «Бо Риваж».
Вертолет сделал вираж над большим белым домом в колониальном стиле, но Эмбер могла теперь думать только об этой ужасной истории, о погибшем ребенке и роли Сент-Оноре в произошедшей трагедии.
— Это был несчастный случай или вина Сент-Оноре доказана? — спросила она.
— Не вполне ясно. Паскаль, по слухам, после этих событий с кулаками набросился на отца. Его посадили.
Как все ужасно! — думала Эмбер. Паскаль потерял и семью, и свободу. Она повернулась к Джейку и только сейчас заметила, что его лицо мертвенно-бледно, а глаза закрыты.
— Джейк, что с тобой, дорогой? — в тревоге закричала она. — Тебе плохо?
Он прятал лицо от ее глаз, словно не желая встречаться с ней взглядом. Эмбер обратилась к пилоту:
— Моему мужу нездоровится. Вы могли бы нас высадить?
— Сесть можно только там, где жил Паскаль, в «Бо Жардене».
— Нет! — вдруг вскричал Джейк, вскидывая голову. — Летите обратно!
Пилот повиновался. Эмбер сочувственно глядела на Джейка. Мышцы у него были сведены как будто в усилии сдержать рвоту. Она переживала за него, зная, каким беспомощным и нервным становится человек, когда накатывает тошнота.
Когда они приземлились, Эмбер предложила:
