Суженая - [29]

— Но почему не рассказал мне обо всем сразу? В Академии! К чему были те отношения… — разозлилась я.

— Ты бы не поверила. И не думай что это не так. Камень не дал бы мне увести тебя насильно, блокируя мое влияние. И сейчас ты веришь мне, потому что его нет, и ты чувствуешь душой — я искренен. С ним это было бы невозможно — ты бы испугалась, посчитала меня ненормальным и не поверила бы… А шанс упустить тебя снова так пугал. Поэтому я решил понравиться тебе по вашему сначала.

— Ты поэтому его сорвал?! — ужаснулась я, прозревая. — Тебе же больно так было…

— Это не боль, — я услышала его горький смешок. — Больно проживать сотни лет, зная, что ты далеко, что, возможно, мы никогда не встретимся… Я даже имени и возраста твоего не знал. Только что у тебя необыкновенно красивые волосы.

У меня перехватило дыхание. Таким Муэна я не представляла. Душу рвало на части от эмоций, что бурлили в ней. От того, что я сейчас чувствовала в его словах. Мне казалось, что вот только теперь я ожила, отогрелась… рядом с ним. А до этого я смутно помнила свою жизнь: юность стерлась в памяти до размытого мазка, те полгода, что предшествовали нашей нынешней встрече, я и вовсе не помнила, сейчас осознавая, что стала совсем бесчувственной тогда, жила как робот, бесцельно прожигая время и не воспринимая окружающую действительность. Единственным цветным пятном моего черно-белого прошлого стали месяцы в Академии. Время с Муэном. Как же я не понимала этого раньше?! Камешек…

— А я когда о брачных притязаниях услышала, сначала подумала, что ты опасаешься моей беременности, — невпопад шепнула ему.

И снова грустный вздох. А потом смех… горький.

— Если б я мог, но камень тебя оберегал! Это ведь тоже стало бы способом увести тебя насильно, — мне показалось, что карангарец резко и гневно рубанул воздух рукой. — Мне лишь оставалось надеяться на то, что смогу привлечь твое внимание, заинтересовать, очаровать… А уж как я был счастлив, услышав твой шепот подруге. О! Тогда я впервые обрел надежду…

Чувствуя, что краснею, перебила:

— Ты во всем давил на меня! И самообороной дожимал, ты меня фактически принудил к сожительству! Да и потом… времени думать мне не оставлял…

— Так и хотел, надеялся, что ты добровольно под видом отдыха согласишься полететь к нам. Обратно я бы тебя не вернул, да и брачные претензии бы вынужденно удовлетворили. И камень бы на своей территории нашел способ сорвать, — и сейчас он был честен!

— Так вот почему маран и согласился преподавать в Академии, — просто подтвердила я вслух очевидный факт.

— Согласился?! — снова злой смех. — Я их принудил меня взять! Едва нашел тебя там. Да я бы на все пошел, чтобы подобраться к своей рыженькой…

Я вновь поперхнулась воздухом, перестав дышать, столько силы и страсти было в его словах. И тут же подсознательно уцепилась за фразу, вдумавшись в ее смысл.

«На все пошел» — сказал он. Он и пошел… О чем я думаю?!!

Я тут лежу, утопаю в слезах и радости от того что все прояснилось, что теперь могу утвердиться в его отношении ко мне, а он… он остается все тем же убийцей землян!

Мысль принесла эффект ледяного душа.

— А те двое других преподавателей Академии, карангарцы, они — шпионы? — подозрение давно жило в подсознании, или мне об этом сказал кто-то из нашего военного штаба?..

— Да, — немного озадаченный, но явно правдивый ответ.

Получается, подготовка к моему похищению не мешала ему готовиться к войне с Землей!

Как бы ни было велико его желание обрести свою пару, он продолжал оставаться мараном карангарцев! И руководил их нападением.

— Муэн, — оперевшись на локоть, я чуть приподнялась над кроватью и, отчаянно всматриваясь в мужчину, решительно заявила. Не могла не заявить! Я женщина, а та, кто несет в себе основу жизни, не сможет понять и простить того, кто ее отнимает, не забудет лиц других матерей, лишившихся детей. Даже в ущерб собственному счастью, — я не могу принять твоей правды. И очень сожалею о том, что случилось. Искренне! Но я не признаю тебя мужем.

Всё, это сказано, и неважно, какой болью отдается в душе решение. Неважно, что оно спонтанно. Неважно, что я сама не смогу с ним жить. Видимо, пришло мое время нести крест этого нашего непостижимого объединения. И я должна была хотя бы его озвучить… не знаю, смогу ли следовать ему.

С глухим рычащим стоном Муэн уронил голову на краешек кровати, коснувшись волосами на макушке моего плеча. Я инстинктивно шарахнулась к стене, но стремительная рука, обхватившая мое плечо, удержала на месте.

— С момента первого прикосновения там, у ворот, — голос его звучал глухо, скрытый матрасом, и яростно, — ты меня предаешь. Не пошла за мной тогда, обрекла меня на чудовищные муки, убежала с учебной базы, не предупредив, не приняла моих брачных претензий, ударила в спину оружием и вот сейчас, после всех пояснений, вопреки собственным ощущениям, ответила отказом. И знаешь, — он резко вскинул голову и прожег меня пылающим алым, устрашающим в этой темноте, взглядом, — мне уже безразлично твое мнение! Мне кажется, что я выстрадал право на тебя. Оно есть у меня. В конце концов, право силы и принадлежности. Я уже сказал тебе, что отныне и навсегда — ты моя.