Суздаль - [30]

Свой укрепленный лагерь поляки устроили на этот раз в Спасо-Евфимиевом монастыре. Отсюда они предпринимали походы на города, державшие сторону царя В.И. Шуйского, — Владимир, Ярославль, Шую и др. В Спасо-Евфимиевой обители отряды пана Лисовского держались до весны 1610 года, а когда уже совсем истощились его силы, польский воевода для дальнейшего грабительства отправился с атаманом Просовецким в Псков.

Но хотя суздальцы, присягнув Тушинскому вору, и получили от него похвальную грамоту, город и окрестности все равно подверглись такому жестокому разграблению, что и через двадцать лет следы перенесенных бедствии были еще весьма заметны[22]. В 1609 году воевода Федор Плещеев вынужден был жаловаться гетману Петру Сапеге на самоуправство польских панов: "Пахолики господине, литовские и казаки, стоечи в Суздале, воруют, дворовым и детям боярским и монастырям и посадским людям из Суздальского уезда разорение и насильство великое; женок и девок емлют, и села государевы, и дворянские, и детей боярских, и монастырские вотчины выграбили и пожгли". Однако никакие жалобы не помогали, и поляки продолжали бесчинствовать.

К счастью, "дружба" между поляками и суздальцами длилась недолго. Тяжкие налоги и та жестокость, с которой поляки выбивали их, возбудили негодование горожан, так что некоторые из них снова присягнули царю Василию Шуйскому. Но, окруженные литовцами и изменниками, они ничего не могли предпринять против поляков. Оставалось пока покориться своей участи и терпеть все притеснения грабителей.

Почти два года страдал Суздаль от буйства поляков, терпя тяжкое наказание за свою измену. Наверное, нет никаких причин оправдывать суздальцев, что изменили они по незнанию и сделали это принужденные силой. Были среди них, конечно, и такие, кто думал, что, принимая сторону Лжедмитрия II, они вступаются за правое дело и защищают отрасль рода Рюрикова. Однако многие видели в самозванце обманщика и изначально знали, что поступают против закона и совести, но из корыстных соображений шли на это.

Не имея основы в народной почве, государство Русское в Смутное время неминуемо должно было пасть. Но оно не рухнуло, потому что жив был русский народ, у которого был Бог. Всегда покорный, всегда терпеливый, народ забыл обиды московские и на развалинах скошенного, как трава, государства восстал в блеске и всеоружии Божией правды. На площади Нижнего Новгорода "излюбил" он "выборного от всея земли человека" — Кузьму Минина, "художеством говядаря", а для ратного устроения дел выбрал князя Дмитрия Михайловича Пожарского.

И встал народ с Кузьмой да с князем Дмитрием — "году не прошло, как от поляков, от Литвы и от русских воров" земля Русская была очищена, спасена вера православная и самобытность своя. За спасение свое государство заплатило Козьме Минину думским дворянством, а князю Дмитрию — думским чином.

В 1613 году на царство был избран Михаил Федорович Романов. Они стали служить новому царю, но на этом поприще особой славы не искали и вскоре сделались незаметными в длинном списке служилых людей московских.

Русь постепенно успокаивалась, однако во многих городах долго еще были видны следы страшного опустошения, долго люди русские с ужасом вспоминали о смуте. Суздаль оправлялся медленно, так как к прежним бедам прибавились еще набег крымских татар, грандиозный пожар 1644 года и страшная моровая язва, унесшая жизни более тысячи человек.

Никита пустосвят, дерзнувший спорить…

На одной из улочек Суздаля, рядом со Смоленской церковью, построенной жителями слободы Скучилиха, до сих пор сохранился неприметный на первый взгляд дом с простой тесовой крышей. Глядят на улицу-дорогу приземистые окна его, на которых стоят горшки с обыкновенными геранями и столетниками. И все же каким-то особым очарованием веет от этой белокаменной сводчатой постройки с просторной клетью внизу. Мужественная простота и строгость архитектурных линий этого "памятника архитектуры" создают гармоничную красоту — именно так строили на Руси в те далекие времена, а суздальские мастера были в том особенно искусны.

С тех пор минуло почти четыре века, и монастырская слободка Скучилиха превратилась за это время в центральную улицу города, но стоящий на ней белокаменный терем по-прежнему выглядит писаным красавцем. Писцовая книга города Суздаля свидетельствует, что на месте одного из городских домов в прежнее время находилось владение "монастырского портного Костьки, прозвище Добрынка Якимива" — отца суздальского священника Никиты, имя которого связано с историей русского раскола.

Был Никита Константинович Добрынин человеком незаурядным, самоучкой — таких называют "самородками". В 23 (или 24) года он был за редкие способности в чтении и пении поставлен попом Суздальского собора, и мог бы дослужиться до высоких церковных чинов, если бы не его настырность…

С вступлением на престол царя Алексея Михайловича у ревнителей истинной веры появилась надежда, ведь их идеи захватили и молодого царя. Царский духовник Стефан Внифатьев возглавил "Кружок ревнителей благочестия", который создали боголюбцы, называвшие себя "братия" (или "друзии"). Члены кружка хотели повысить нравственность и грамотность духовенства, упорядочить литургию, добивались исправления ошибок, которые вкрались в богослужебные книги по вине переписчиков; они обсуждали вопросы православной догматики, знакомились с полемической литературой против "латинства", которую издавали белорусские и украинские братства.