Суворов и Потемкин - [82]
Трудно устоять против такого массированного натиска историков и писателей. Обратимся к фактам. Начнем с небольшой подробности. Рассказ о размолвке Суворова с Потемкиным заканчивается словами: «и в тот день более не видались». Это бесхитростное утверждение при последующих пересказах претерпевает серьезную метаморфозу. «Это была его последняя встреча с князем Таврическим»,— читаем мы у К. Осипова. Разница, как видим, огромнейшая. Разрыв, по словам большинства, писавших о нем, произошел дней через 12 после штурма, следовательно, где-то 23—24 декабря. Между тем давно опубликованы письма Суворова Потемкину: в одном из них он поздравляет Светлейшего с Новым 1791 годом, а в другом (март 1791 г.) просит его похлопотать о двухгодичном отпуске для своей дочери. Но об этом ниже.
Сейчас же необходимо выяснить несколько существенных вопросов. Первый: где произошла сцена, якобы окончившаяся разрывом? Конечно, в Яссах. Так писал анонимный автор рассказа, так считал сам Петрушевский. Но Потемкина не было в Яссах до 25 декабря. Он находился в Бендерах. Может быть, поэтому К. Осипов (единственный их всех) перенес сцену встречи в Бендеры, тем самым нарушив традицию и вступая в явное противоречие с рассказчиком. Но Суворова не было ни в Бендерах, ни в Яссах ни в декабре, ни в январе. Обеспокоенный положением своих войск на реке Серет, полководец 20 или 21 декабря покинул Измаил, сдав войска Кутузову, назначенному комендантом покоренной крепости. 22 декабря помечен рапорт Суворова из Галаца: «при корпусе все благополучно». До 10 января чуть ли не ежедневно Потемкин получает рапорты Суворова из Галаца. Два рапорта (от 16 и от 29 января) посланы из Берлада, куда Суворов отвел свои части на зимние квартиры [160]. Ко многим рапортам приложены известия, полученные Суворовым через своих агентов: о положении дел в Турции, о настроениях среди солдат турецкой армии, о происках западноевропейских дипломатов. Идет невидимая, упорная борьба. Решается вопрос: быть или не быть миру с Портой. Суворов находится при корпусе, далеко выдвинутом вперед, и по-прежнему самым тесным образом общается с главнокомандующим, который 24-25 декабря переехал из Бендер в Яссы.
Вывод непреложен: до февраля 1791 г. Суворов и Потемкин не встречались в Яссах. Эти рапорты Суворова позволяют исправить еще одну грубую ошибку, кочующую из книги в книгу. Большинство биографов Суворова утверждает, что после разрыва с Потемкиным полководец отправился в Петербург, куда прибыл в январе 1791 г. Даже Петрушевский не избежал этой ошибки. Но в январе Суворов находился в Галаце. Он появился в столице лишь 3 марта, тремя днями позже Потемкина. Это позволяет поставить вопрос о потемкинских эстафетах, якобы опередивших Суворова в Петербурге. Зачем было Потемкину слать порочащие Суворова эстафеты, если он прискакал в столицу раньше строптивого подчиненного? Да и где эти эстафеты? Даже Петрушевский не рискнул на подобные утверждения. А вот К. Осипов бросает фразу (очевидно, чтобы не повторяться слово в слово за Петрушевским) и дело с концом. Кто проверит?! И гуляет по свету еще одна выдумка, чернящая доброе имя выдающегося русского деятеля.
Но «потемкинские эстафеты» действительно были. Первая из них от 18 декабря 1790 г. широко известна и многократно цитировалась. Мы уже приводили ее начало:
«Не Измаил, но армия турецкая, состоящая в 30 с лишком тысячах, истреблена в укреплениях пространных... Храбрый генерал Граф Суворов Рымникский избран был мною к сему предприятию,— продолжает Потемкин и заканчивает «эстафету» словами: «Повергаю освященным стопам Вашего Императорского Величества командующего штурмом генерала Графа Суворова Рымникского, его подчиненных, отлично храброе войско и себя...»
Это первое официальное донесение об измаильской победе, написанное до получения подробной реляции от Суворова. С ним поскакал в Петербург брат нового фаворита Валериан Зубов. Вторая «потемкинская эстафета» менее известна, хотя и появлялась в печати в 1841 и 1890 гг. Она хранится в том же архиве, что и первая, и заслуживает того, чтобы один отрывок из нее был приведен полностью. В конце донесения, подробно излагающего ход штурма Измаила, Потемкин писал: «Отдав справедливость исполнившим долг свой военачальникам, не могу я достойной прописать похвалы искусству, неустрашимости и добрым распоряжением главного в сем деле вождя Графа Александра Васильевича Суворова Рымникского. Его неустрашимость, бдение и прозорливость всюду содействовали сражающимся, всюду ободряли изнемогающих и, направляя удары, обращавшие вотще неприятельскую оборону, совершили славную сию победу» [161].
Обратим внимание на дату этого донесения — 8 января 1791 г. Прошел почти месяц после штурма и, по меньшей мере, две недели после «разрыва в Яссах».
5 февраля 1791 г. «Санкт-Петербургские ведомости» дословно воспроизвели для читающей публики этот отзыв главнокомандующего русской армией о Суворове. Вот какие «эстафеты» опередили приезд полководца в столицу.
Итак, рассказ о разрыве Суворова с Потемкиным в Яссах вопиюще противоречит фактам. Резонно возникает вопрос, кто же этот авторитетный свидетель, которому безоговорочно поверили на слово. Петрушевский в своей монографии сослался на публикацию в журнале «Сын отечества» за 1849 г. Раскроем этот журнал. В апрельском номере, в отделе русской истории приведены «четыре неизвестные анекдота о генералиссимусе князе Суворове. Соч. Фон Эттингера». Под № 2 идет анекдот о встрече в Яссах. Завершается публикация редакционным замечанием: «Статья эта сообщена нам семидесятитрехлетним старцем, который в молодости служил на военном поприще и слышал сообщаемые здесь анекдоты от своих товарищей, служивших вместе с ним под главным начальством Суворова». Итак, в основу своих, не лишенных интереса психологических рассуждений о причинах разрыва Суворова с Потемкиным, солидный историк кладет рассказ 73-летнего старца, который спустя 58 лет после события, свидетелем которого он не был, вспоминает анекдот, услышанный от других. Поистине, есть от чего прийти в изумление! Ведь сам же Петрушевский в разборе суворовской литературы предупреждал не слишком доверять анекдотам о Суворове, в частности анекдотам, собранным и изданным Е. Б. Фуксом, служившим правителем канцелярии Суворова во время Итальянского и Швейцарского походов. После смерти полководца и последовавшей через год смерти императора Павла Фукс начал готовить к печати свои труды, посвященные Суворову. В 1811 г. он издал «Историю Генералиссимуса Князя Италийского Графа Суворова Рымникского», в 1825—1826 гг.— два тома «Истории Российско-австрийской кампании», где привел много интересных документов, а в 1827 г.— выпустил в свет «Анекдоты Kнязя Италийского, Графа Суворова Рымникского». В этой книжке Фукс поместил анекдот о разрыве Суворова с Потемкиным в Яссах.
