Суть времени # 23 - [6]

Значит, никто не скрывался. Подчёркиваю, никто не скрывался. Я ничего из этого высасывать не собираюсь, я хочу просто ознакомить с этим фактом и попросить – каждый, кто хочет, прочитает «Собеседник.ру». Может, окажется, что все это обстоит не так. Но почему–то мне кажется, что изложено верно. И написано это было 16 июня.

А также можно подробно просмотреть, кто именно и в какой последовательности раскрутил информационную кампанию – может быть, с очень хорошими целями. В этом вопросе хочу быть крайне осторожен – так осторожен, как это можно.

Можно также поинтересоваться, что такое «Ньюс.ру.ком» et cetera, почему «Эхо Москвы» так взволновалось Будановым. И почему вообще, говорю ещё раз, все наши либералы, которым он был отвратителен, а русские военные были отвратительны ещё больше, вдруг так обеспокоились их судьбой и ужасностью чеченцев. Парадоксально, правда?

Там, где парадоксы, там и начинается аналитика.

Теперь ещё один факт.

Я внимательно ознакомился с теми документами, которые стали достоянием гласности – посылаемыми Следственным комитетом Российской Федерации, Главным Военным следственным управлением, Военно–следственным управлением по Южному военному округу и так далее. Эти документы посылались с тем, чтобы Военный архив выдал совсекретные данные. Я ничего пока что не могу сказать про эти документы, кроме одного, что там фигурируют очень разные адреса…

Ну, например, там обозначена улица Кирова, дом 4. Если там фигурирует такой адрес, то каким образом этот документ оказался в нужных руках? Потому что [известная] версия гласит, что просто все ошиблись и назвали другую улицу, но нужный дом. И все эти бумаги оказались в ящике у одного военнослужащего. Но тут написано вообще «…улица Кирова, дом 4». Хотя на самом деле 74. Я смотрю на эти номера (18.03.2011 #1756) и вспоминаю, что вообще–то по норме все запросы, содержащие сведения, составляющие гостайну, пишутся на номерном бланке и имеют гриф. Здесь грифа нет.

Возможно, современность так опрощена, что можно на бумаге, где нет грифа секретности, писать о том, что нужно предоставить секретные бумаги. Я осторожен в суждениях и не хочу забегать вперёд. Может быть, это и так. Но вопрос есть.

Так же, как есть вопрос о том, почему сведения, составляющие гостайну, должны передаваться по факсу. «Прошу вас направить факсимильной связью на телефоны»… И даются телефоны.

Это тоже, знаете ли, упрощение такое, что дальше некуда. Я не кричу: «А, попались!» Я этот след, может быть, и неверно беру, но на всякий случай его всё–таки отмечаю. Отмечаю, как и всё остальное. И образуется некий пунктир, не правда ли?

Евгений Кириченко рассказывает некую историю о том, как 18–го января, после выхода Буданова из тюрьмы, он должен был встретиться с Будановым, встреча не состоялась, и 12–го был убит адвокат Маркелов, представлявший на процессе интерес чеченской стороны. Убийство произошло в двух шагах от места предполагаемой встречи. Той встречи, на которую Буданов не пришёл. Значит, говорит Кириченко, его «кто–то предупредил». Моя бабушка в таких случаях говорила: «А нельзя ли дальше подробнее?»

Что именно, утверждая это, говорит господин Кириченко? Я просто ставлю вопрос. Мне кажется, что в таких вопросах надо быть достаточно детальными…

Я лично, например, совершенно не понимаю – почему, в силу каких таких таинственных обстоятельств, если бы Буданов встретился с Кириченко за день, то тогда всё было бы совсем по–другому? Я не понимаю, почему тогда Буданову было бы так плохо. Ну, не понимаю и всё. Если Кириченко понимает, то пусть он объяснит. И заодно скажет, кто же предупредил Буданова. Не кто лично, а КТО? Ведь он говорит достаточно страшную вещь. Люди знали об убийстве Маркелова, предупредили Буданова, чтобы он не ходил на встречу, но не предотвратили убийство. Он это говорит. А что он имеет в виду?

Очень неприятная история. Но, помимо этого её аналитического слоя, есть ведь ещё и другой слой.

В конце концов, поскольку ситуация такова… Антикавказские настроения растут в силу объективных причин, в том числе и связанных с поведением северокавказской элиты и общей ситуацией в стране. Антикавказские настроения растут.

Кавказское противодействие этим настроениям тоже растёт. Напряжённость между этими двумя полюсами нарастает. Разрядится ли она сама? Подтолкнут ли её к этому третьи силы? Не выдержат ли нервы у какой–то из сторон? Какая разница? Напряжённость нарастает… Долбанёт это через три месяца или через полгода? На фоне бездействия власти (а здесь я полностью согласен со всеми, кто говорит, что власть в этой ситуации преступно бездействует, она теряет инициативу) обязательно это всё долбанёт, и нам всем мало не покажется, — опять к вопросу о ребёнке, двух женщинах, подлинной матери и псевдоматери, и кавказском меловом круге. Между прочим, кавказском… В нашем случае, северокавказском…

Мало никому не покажется… Что же делать? Надо разряжать это напряжение. Его нельзя не разряжать.

Власть должна понимать следующее. Если она бездействует (а Рен–ТВ и пр. говорят, что её бездействие – это предательство русских военных), то власть (если кто читал книги господина Шарпа, руководителя института Альберта Эйнштейна) теряет базу поддержки. А когда, как говорит Шарп, власть теряет часть базы поддержки, а потом другую часть базы поддержки, а потом третью, то сковырнуть её становится легче.