Суть дела - [89]

Она не совсем верит Джейсону, зная, что ее брат — открытая книга, даже когда не влюблен, но в данный момент ей, в сущности, наплевать, и она, онемев, слушает следующие объяснения брата.

— Она уже какое-то время берет у него уроки... Хэнк знал, что ее муж какой-то очень опытный хирург, но ничего не сопоставлял, пока на прошлой неделе она не упомянула об одном из пациентов ее мужа — ребенке, получившем ожог лица на дне рождения.

Сердце Вэлери бешено колотится.

— Что она сказала о Чарли?

— Ничего. Просто сказала, что Ник много работает... Хэнк спросил, что он за хирург, и она ответила, приведя Чарли как пример... Уродливый крохотный мир, а?

— Да. Но не так уж он плох, — отвечает она одной из любимых поговорок их отца.

— Совершенно верно, — снова улыбается Джейсон.

Она вздыхает, переваривая новые сведения о Тессе, рисуя себе праздную женщину, проводящую время в загородных клубах. Напичканную ботоксом гибкую блондинку, балующую себя дневными теннисными матчами, покупками у Неймана Маркуса, ленчами с шампанским в ресторанах, где столы накрыты белыми льняными скатертями.

— Значит, она играет в теннис? Как это хорошо для нее, — произносит Вэлери.

— Тебе тоже следует заняться теннисом. — Джейсон явно стремится сменить тему. — Хэнк сказал, что будет учить тебя бесплатно.

— Нет, спасибо.

— Почему нет?

— Мне же нужно работать, не так ли? Я не замужем за пластическим хирургом. Я лишь сплю с ним, когда его жены нет в городе.

Прочистив горло, Джейсон с укоризной произносит ее имя, мол, выше голову, сестренка.

— Что? — откликается Вэлери.

— Не позволяй этому событию озлобить тебя.

— Слишком поздно.

— Счастье — лучшая месть, знаешь ли. Просто будь счастлива. Это твой выбор.

— Быть счастливой, да? Как жена Ника? — резко отвечает Вэлери. — Хэнк не сказал тебе, насколько она счастлива?

Помедлив, Джейсон говорит:

— Вообще-то он сказал, что она очень милая. В облаках не витает.

— Отлично. Фантастика. — Чувство вины и угрызения совести, одолевавшие ее в субботу утром, сменяются сильной, удушающей ревностью. — Она еще и эффектная, наверное?

Вэлери вся подбирается, сообразив, что никакой ответ Джейсона ее не удовлетворит. Если жена Ника некрасивая, Вэлери почувствует себя использованной. Если Тесса эффектная, значит, она посредственность.

— Нет. Она не эффектная. Он сказал, что она привлекательная. Но ни в коей мере не эффектная.

Вэлери стонет, ее мутит, голова кружится.

— Просто запомни, Вэл, она замужем за обманщиком. Тебе следует пожалеть ее. А не ревновать к ней, — говорит Джейсон.

— Да, — соглашается Вэлери, стараясь убедить себя, что брат прав и ей лучше без Ника, вообще без мужчины. Ник для Тессы — скорее проблема, а не находка. Но она-то понимает: единственное, что изменилось с субботнего утра, — он перестал ей звонить. Она и раньше знала: он женат. Все это время знала, что у него есть жена. Но она хочет чего-то — кого-то, — кто не принадлежит ей и никогда, вероятно, принадлежать не будет. Вот и получает. Это именно то, чего она заслуживает.

Высморкавшись, Джейсон спрашивает, хватит ли у нее сил справиться. Вэлери отвечает утвердительно и отключается. Усилием воли заставляя себя сдерживать слезы, она разворачивает свое кресло и таращится на пятно от воды на потолке.

Через несколько секунд звонит телефон, на дисплее высвечивается «частный вызов». Вэлери отвечает, решив, что это Джейсон хочет вдогонку еще покритиковать Ника, донести какую-то мудрость по части отношений.

— Да? — произносит она.

— Привет, Вэл. Это я, — слышит она. У нее перехватывает дыхание, она понимает, что это по-прежнему ее самый любимый голос в мире.

В душе у нее борются гнев и облегчение, когда она отвечает:

— Здравствуй, Ник.

— Как твои дела?

— Все хорошо, — как можно быстрее и убедительнее отвечает Вэлери. Тон ее холоден, слишком холоден, чтобы означать равнодушие.

— Прости, что я не звонил...

— Ничего. Я понимаю, — говорит она, хотя ни то ни другое правдой не является.

— Я был в таком смятении... пытался разобраться в некоторых вещах...

— Тебе не нужно ничего объяснять. В этом действительно нет необходимости, — заверяет его Вэлери, надеясь, что он все равно это сделает.

— Вэл, — говорит он с мукой в голосе, которая несколько успокаивает Вэлери. — Могу я тебя увидеть? Мы можем где-нибудь встретиться? Мне нужно тебя увидеть. Поговорить с тобой.

Голова у Вэлери идет кругом. Она понимает, что следует ответить отказом. Она должна защитить сердце своего сына, если не заботится о своем. Сейчас Чарли привязан к Нику, пылко привязан, но если она продолжит с ним встречаться, будет только хуже, Ник снова может обмануть ее надежды. Ведь три дня без звонков от него тянутся как три недели. У нее все сжимается в груди, она готовится сказать ему, что это неудачная мысль, что ночь пятницы была ошибкой и что она не может позволить себе еще одной ошибки. Но Вэлери не может этого сделать, не может заставить себя обрубить все концы. Нет, она говорит, что как раз собиралась прогуляться по Коммону и не возражает против его компании.

— Где? Где мы встретимся?

— У Лягушачьего пруда, — как можно безразличнее произносит Вэлери, делая вид, что не связывает с этим выбором никаких надежд или чувств. За этим не стоит желание погулять с ним в ее любимом месте, вместе подышать холодным зимним воздухом. Она и не думает о том, как они берут туда с собой Чарли, чтобы покататься на коньках и выпить потом горячего шоколада. Это не ради яркого фона для воспоминания, которое, как надеется Вэлери, хочет создать Ник. Объяснение, подтверждение, обещание грядущего.