Суровый воздух - [41]

– Возд-у-у-у-у-ух! – пронеслось по зданию. Задребезжали стекла. Все, кто находился в помещении, мгновенно оказались на ногах.

– По щелям! – раздался снизу встревоженный голос начальника штаба. Привыкшие к таким командам, летчики быстро натягивали на себя одежду, выбегали во двор.

Оленин, не выпуская из рук костяшек, взобрался на подоконник и выглянул наружу.

– Не видно ничего… Разведчики, должно быть, шныряют, – равнодушно сообщил он, усаживаясь опять за прерванную игру.

– Тут, видать, не разведчиком пахнет, – выглянув в окно, сказал Попов.

– Пойдем-ка и мы вниз… – раздались голоса, и все двинулись вслед за Авериным. Оторвавшись от письма, Черенок прислушался. Гулкие удары крупнокалиберных орудий смешались с треском пушек, автоматов. В здании никого уже не осталось. Положив в планшет недописанное письмо, он вместе с Бородой спустился с третьего этажа. На дворе было пусто, только в стороне, возле кухни, одиноко маячила фигура Зандарова, смотревшего в небо. С запада, со стороны солнца, курсом точно на вокзал подлетали шестерки бомбардировщиков.

– Ого! – воскликнул Борода и потащил Черенка к укрытию. Зандаров что-то крикнул. Борода взглянул на небо. От самолетов, облепленных со всех сторон клубками разрывов, отрывались бомбы.

Т-и-и-и-о… – раздался хватающий за душу пронзительный звук, и Борода, хлопнув себя по ляжке, вмиг очутился на дне щели. Черенок и Зандаров последовали за ним.

Громовой удар потряс землю. Летчики повалились друг на друга.

Хр-ряк!.. Хр-ряк!.. Хряк! – гремело наверху. Взрывы приближались. Ближе, ближе. Ураган пламени взвился чудовищным букетом В грохоте и дыме в воздухе замелькали балки, щепки, какие-то бесформенные черные клочья. Факел сраженного «юнкерса» пронесся над крышей и врезался в полотно железной дороги. Полуоглохшие, засыпанные землей * и пылью летчики лежали не двигаясь. В ушах звенело, свистело, трещало. Черенок поднял на секунду голову: цепочка «юнкерсов», преследуемая пачками рвущихся снарядов, разворачивалась в воздухе. Едкий запах тротила плыл над укрытием.

– Эй, братцы кролики, как вы там? Живы? – донесся словно из могилы голос Остапа.

– Еще заходят… – прокричал Зандаров, но оглохший Черенок понял его лишь по движению губ.

– Двадцать семь, двадцать восемь… минус два сбитых… так… «мессершмиттов» десять. Штопорнуло три… – спокойно считал Зандаров.

– Лежит, как на пляже! – возмутился Черенок. – Человек ты или кто? – крикнул он, оборачиваясь к Зандарову.

– Человек? Не-ет, меня черт в люльке подменил, – ответил, сердито улыбаясь, Зандаров и опять уставился в небо. Зенитки не умолкали. На пути воющих «юнкерсов» росла новая стена огня заграждения. Черенок обернулся и увидел Бороду. Тот лежал на дне щели, уткнувшись головой в угол. Темная струйка крови, пересекая лоб, стекала по его щеке и пряталась в густой бороде.

– Жорка, ты что? – потянулся к нему испуганный Черенок и, перевернув его на бок, прижал платок к голове. – Жорка, Жорка, – тряс он его за плечо, – очнись!

Несколько секунд Борода молчал, затем заворочался и протер глаза. Увидав на руке кровь, он в недоумении уставился на Черенка и поморщился.

– Как же это тебя, Жора? – укоризненно начал Черенок, но Борода, не слушая, поднялся во весь рост, придерживаясь руками за поясницу.

– Посы-ы-пались! – закричал Зандаров. – Ложись, каланча!

Черенок дернул Бороду.

Зловещий свист бомб нарастал, выматывая душу, а за ним – непостижимый уму грохот, блеск огня. Земля словно раскололась надвое и судорожно задергалась в конвульсиях. Взрывы грохотали один за другим. Град осколков ударял в стены щели.

– Сиди, Жора. Сиди спокойно, ты ранен… – уговаривал Черенок Бороду, пытавшегося вылезть из укрытия наружу.

Борода разозлился:

– Чего ты выдумываешь? Ранен! Еле царапнуло, а ты уж панику поднимаешь! Вот кирпичом по горбу огрело, так это да – свет не мил, – щупал он себе спину.

Зандаров уже был наверху. Он хищно оглядывался, щелкал каблуками и шутя брал под козырек:

– Антракт!

Зенитная канонада ослабевала. Фашистские самолеты уходили на запад, к морю. Из щелей и закоулков выползали люди. Не совсем еще оправившись после бомбежки, они стояли друг перед другом бледные, стараясь унять неприятную дрожь в руках и во всем теле. Посредине двора с беспечным видом расхаживал Зандаров. В мягких офицерских сапогах, туго перетянутый ремнями, черный, как жук, он как ни в чем не бывало свертывал папироску.

– Зандарову можно только позавидовать, – сказал Черенок. – Наградит же природа человека такими нервами… Ты видал? Сидит под бомбами, словно лещей удочкой ловит.

– Удивишь ты его бомбежкой, – потирая спину, ответил Борода. – Разве это человек? Выродок какой-то… Бык! Он на дикого кабана чуть ли не с голыми руками ходил… и убил.

В стене здания, в котором размещались летчики, зияла широкая брешь. По комнатам были раскиданы койки, подушки, матрацы. Все засыпано кирпичом, штукатуркой. Капитан Рогозин, хозяйственно осматривая помещение штаба, выбрасывал через разбитое окно обломки мебели. Под ногами хрустело битое стекло. Остап, верный своей привычке шутить, изрек:

– В результате массового налета вражеской авиации повреждено общежитие первой эскадрильи и не менее важный объект – позвоночный хребет Бороды, Остальное население отделалось легким испугом.