Суровые дни - [21]
Сергей вышел из-за перегородки. Он снова был в шинели и старой солдатской папахе. Через плечо перекинут вещевой мешок. Варвара бросилась к сыну.
— Сережа. Дождись отца. Поговори. Он отходчив, простит. Сереженька… Не уходи!
Она гладила Сергея по щеке. Сергею было тяжело слышать прерывающийся жалобный голос матери.
— Мама, перестань… Мне надо уйти… Понимаешь, надо. Ни отец, ни я иначе поступить не могли…
Сергей поцеловал мокрое от слез лицо матери.
Когда он вышел на крыльцо, ни отца, ни его товарищей на улице не было видно. Все получилось лучше, чем он предполагал. Но куда теперь пойти? Надо искать пристанище на эту ночь. И где? В родном городе. Конечно, можно пойти к Таганцевым, переночевать у них. Но встретиться с Асей после болезни — стыдно. Сергей задумался. Он и не слыхал, как рядом появился Ляхин. Маленький, в стареньком, с заплатками тулупчике и картузе, повязанном башлыком, он насмешливо спросил:
— Что, голуба, плохи дела? Родитель-то из дома выгнал? — А потом добавил с укором: — А мать упредить надо было…
— Алексеич, разреши переспать у тебя!
Ляхин вынул из кармана ключ.
— Помнишь, где живу?
— Не забыл.
— На. А я на завод. Меня не жди. Ложись.
— Спасибо. — Сергей крепко пожал сухонькую руку Ляхина. — И еще просьба. Постарайся, чтобы побольше народу узнало про ссору с отцом. И не жалей красок… Особенно напирай на то, что он меня выгнал…
— Ладно. Пташка Певчая расщебечет по всему поселку.
Раздеваясь в прихожей, Таганцев почувствовал запах валерьяновых капель.
Варвара Лаврентьевна лежала на диване. Увидев Ростислава Леонидовича, радостно протянула навстречу руки, словно не видались долгое время, и стала громко всхлипывать.
— Целый день где-то пропадал. Чего только не передумала.
Варвара Лаврентьевна несколько раз провела ладонью по торчащим во все стороны жестким волосам Таганцева, упрямо не поддававшимся стараниям привести их хотя бы в маломальский порядок.
— Совсем седой, Славик. Тебе надо непременно отдохнуть. Слишком много работаешь…
— Летом заберусь в какую-нибудь глушь.
И подумал: очевидно, так и случится. Завод большевики увезут, делать будет нечего.
Можно вдосталь поплавать на лодке по Чусовой или Вишере, как бывало…
Это была мгновенная мысль, но Варвара Лаврентьевна сразу заметила: Ростислав Леонидович чем-то расстроен. Недаром прожито вместе четверть века!
— Славик, у тебя неприятности?
И столько было в голосе жены теплого, дружеского участия, столько нежной заботливости, что горькая обида, упрятанная в сокровенные тайнички, вырвалась наружу.
Таганцев говорил сбивчиво, волнуясь, то как бы продолжая спор с людьми, не внявшими его доводам, то жалуясь на тех, кому верил, а они отказали в поддержке, то гневно обвиняя.
Варвара Лаврентьевна понимала: мужу нужно не утешение или сочувствие, а вот эта возможность высказаться до конца. И она слушала, крепко сжимая в руках горячие пальцы Ростислава Леонидовича.
Ужинали теперь на кухне. Там от топившейся русской печки теплее, чем в столовой — угловой комнате с большими окнами. Как ни замазывай, из них всегда дуло.
За стол села и Ася. Она сильно похудела и, казалось, стала еще более хрупкой.
Мурлыкал незамысловатую песенку самовар. Ростислав Леонидович любил пить крепкий чай, наколов сахар аккуратными маленькими кусочками. Но сахара давно не было. Приходилось пользоваться сахарином, заранее разведенным в бутылочке. Сахарин имел особый металлический привкус, привыкнуть к нему Ростислав Леонидович никак не мог.
Варвара Лаврентьевна, чтобы сделать мужу приятное, достала из буфета два куска рафинада, сбереженные на всякий случай, и положила перед мужем.
Таганцев в полной мере оценил порыв доброй, преданной души и благодарно поцеловал руку Варвары Лаврентьевны.
Ася поняла это по-своему, весело закричала:
— Награда папе за законченный проект! — и, взяв щипчики, стала колоть сахар.
Проект! Можно ли винить Асю, что она сказала слово, вызвавшее беспокойство, от которого удалось ненадолго избавиться? Лицо его снова помрачнело.
Таганцев вдруг вспомнил разговор с дочерью на холодном ветру.
— Забыл спросить, как ты поступила с профессором?
— Я не последовала твоему совету, папа… Мне кажется, что… как тебе сказать… Нельзя жизнь человека брать изолированно от его деятельности…
— Изолированно? Гм… Мудрено… Какое касательство имеет высказанное изречение к профессору?
— Можно ли питать уважение к человеку, если он подлец?
— Ася! — умоляюще подняла руки Варвара Лаврентьевна.
Ася не обратила на нее внимания.
— Я запомнила речь Ленина. Ее недавно в газете напечатали. А профессор называет Ленина немецким шпионом. Ленина!
Сегодня эту фамилию Ростислав Леонидович уже слышал, но сказал его другой, не Асин, голос. Сказал сурово и жестко. Голос секретаря губкома: «Приказ о вывозке оборудования дан товарищем Лениным… Лениным…»
Ростислав Леонидович отодвинул подстаканник.
— Пойду лягу… Устал.
Таганцев проснулся от страшного ощущения, что падает в какую-то пропасть. Сна больше не было. Интересно, который час? Ростислав Леонидович приподнялся и повернул выключатель, но тут же вспомнил: из-за нехватки угля поселок после полуночи погружался во мрак.
В книге – впервые переиздаваемый после 1927 года роман малоизвестных советских авторов. Их герой Роман Владычин в наполеоновской Франции пытается преобразовать историю в соответствии со своими представлениями и идеалами.Название надо писать полностью заглавными буквами, чтобы соблюсти тройственную авторскую волю и не истолковать однозначно ту двусмыслицу, которая в нем заложена. Ведь «Бесцеремонный роман» – это была бы характеристика произведения, а «бесцеремонный Роман» – характеристика героя. Авторы хотят, чтобы оба смысла мерцали читателю то враздробь, то вместе, наш долг – уважать их желание.
Революционно-фантастическая повесть.Иллюстрации А. Литвиненко.Ленинград, Госиздат РСФСР, 1924 г.В том же, 1924 году, повесть печаталась под названием «Сорванец Джо» в ленинградско-московском издательстве «Книга». Текст в этом издании незначительно отличается от текста в книге «Универсальные лучи».
«Вулкан в кармане» Б. Липатова и И. Келлера — классическое произведение литературы «красного Пинкертона». Советский полпред-шпион Фокин, его подруга-белоэмигрантка, сыщики Штрук и Шерлок Пинкертон, иностранные банкиры и опереточные африканские дикари заняты поисками небывалой взрывчатки, попутно предоставляя авторам возможность вдоволь развлечься.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.