выход.
4
Сразу за дверью небольшой полукругом коридорчик, ещѐ три двери, узкое овальное
окно. Естественно, любопытство толкнуло проверить, что там за дверьми.
За первой оказалась ванная комната и туалет. О, да мы буржуины!
За второй - просторная, и довольно скромная спальня. Широкая деревянная
кровать, низенький столик с телевизором, трюмо. Широкое окно небрежно задѐрнуто
шторами, в просветы пробивался уличный свет, отчего в комнате было по утреннему
сумрачно. И так же свежо.
В кровати кто-то спал, скрытый почти с головой тонким одеялом. Надо думать, жена.
За третьей дверью начиналась лесенка вниз, на первый этаж. Ступени приглушѐнно
и довольно приятно поскрипывали, когда я ступал на них. Справа тянулась стена,
увешанная картинами. Стена оббита узкими проолифленными дощечками, природная
структура дерева создавала дивную мозаику. Краешком сознания отметил: когда-то я
мечтал - вот разбогатею, построю свой дом, внутри отделаю именно так, деревом...
Исполнение моих желаний? За какие заслуги?
Приостановился, всмотрелся в ближайшую картину: ба! да это же моя картина! Нет,
живописным даром я не наделѐн, но всегда хотелось эдакое...изобразить красками. Не
раз пробовал – получалось, как кура лапой, даже под стиль "примитивизм" не подходило.
Поэтому я выражал свои задумки письменно: специальный цикл миниатюр "Картины,
которые я никогда не напишу" рассказывал, как и что изображено на "полотне". Эдакий
искусствоведческий буклет. На сегодня насчитывалось что-то около 60-ти "картин".
Имелась мыслишка: довести количество до 100 и попробовать издать книжицу.
А здесь, в этом мире, выходит, мои задумки воплощены не словами, а живописью.
Любопытно: мои творения, или кто-то, с моей подачи, написал? Чем дальше, тем
захватывающе.
Лесенка спускалась в просторную и светлую от обилия окон прихожую, причудливой
извилистой формы. Кстати, тоже сплошь отделана деревянными дощечками. Чѐрт, мне
всѐ это начинает даже очень нравиться! Алѐ, пожалуйста, не будите меня!
Обстановочка в прихожей скромненькая, со вкусом: мягкое креслице, диванчик,
журнальный столик, заваленный газетами и журналами, фарфоровая вазочка с цветами.
Многочисленные резные полочки, на которых стояли горшочки с деревцами бонсаи. Тоже
одно из моих мечтаний: вот выйду на пенсию, осяду в деревне, и займусь бонсаи.
Здесь, однако, я шустрее: не стал дожидаться пенсии. Интересно, а здесь я работаю
где-нибудь? Или уже профи, живу в деревне, кормлюсь литературным трудом? На такой
домино нужны большие денежки, откуда-то же они есть. Неужели здесь меня вовсю
печатают и платят, как на Западе? Нет, я положительно не хочу просыпаться!
Слева широкая остеклѐнная витражным стеклом дверь, надо думать, ведѐт во двор.
Справа, похоже, выход в сад-огород. Постоял, колеблясь: куда шагнуть?
Выбрал сад-огород, видимо по инерции: в том мире я выходил курить именно туда.
Душа, насытившаяся удивлениями, приняла довольно спокойно увиденное в саду-
огороде: первое, что бросилось в глаза, вожделѐнная колонка у дро... Дровяного сарая и
в помине не было: на его месте стояла круглая беседка, решѐтчатые стены увитые,
кажется, хмелем. В беседке овальный стол, опоясанный диванной скамьѐй.
Справа от беседки раскинулся обширный сад - фруктовые деревья, ягодные кусты,
симпатичные тропинки, выложенные радужными фигурными плитками.
Слева от беседки цветники, за ними низкий заборчик густо затянутый диким
виноградом. В центре деревянная резная калитка.
К ней я и направился, закуривая на ходу. Было прилично светло: белые ночи в
разгаре. И тепло, даже отчасти душновато, как бывает летом перед дождѐм. Ступив
босыми ногами на плиты дорожки, лишь на короткое время ощутил прохладу и озноб,
охвативший всѐ моѐ тело.
За заборчиком был дворик, стиснутый полудугой добротными хозяйственными
постройками из белого кирпича. В целом дворик засыпан утрамбованной галькой,
местами в автомобильных шинах, окрашенных в сиреневые тона, клумбочки с цветами.
Справа дворик обрывался широкими воротами (расписаны растительным орнаментом),
слева - арка, соединяющая стену сарая и стену дома. Дом...
Я отошѐл к воротам и глянул на дом. Впечатляет! Двухэтажный, аккуратный такой,
ладный терем, облицованный цветной плиткой, вдоль стен тянутся узловатые плети
5
дикого винограда, соседствующие с другими видами вьющихся цветущих растений.
Вместо чердака остеклѐнная полусфера, напоминавшая глаз навыкате.
Не хило, как сказал бы Серѐга, племянник жены. Может, здесь я какой-нибудь
олигарх? Хотя, нет: для олигарха и усадьба мала и домик...
Где-то в районе Красного Луча (или как он здесь зовѐтся) громыхнуло, по небу
рассыпалось дробное эхо. Гроза идѐт? Не помешает: шибко душновато.
Сонно вздохнув, открылась дверь левее арки и в дворик вышла женщина в пѐстром
халатике, примерно одного со мной возраста, теперешнего, разумеется. Среднего роста,
плотненькая, как принято говорить, ни жиринки лишнего, кровь с молоком.
-Миш, ты чего в такую рань вскочил? Или опять не ложился?
Женщина была незнакомая. Не красавица, но весьма симпатичное ухоженное
открытое лицо.
-А вы?- скорее машинально, чем осознано спросил.
-Да Зорька, по-всему, надумала телиться. Вот и шастаю каждый час.
