О! долго жить будет: только подумал, она и вошла.
-Пить попросила. Чую: раньше полудня не отелится.
-Всѐ не ночью, - как-то рассеяно обронила мама, сверля меня взглядом.
-Ну, а ты, горюшко наше, как?- Женщина обратилась с улыбкой ко мне.- Оклемался?
-Что-то я ничего не помню...
Женщины тревожно переглянулись, присев на стулья, устроили мне перекрѐстный
допрос.
-Что именно не помнишь?
-Какой сегодня день?
-Кажется... 5августа 2006-го?
-Верно. Что у тебя закончился отпуск и завтра на работу, помнишь?
7
-А кем я работаю? Где?
-В девятом роддоме акушером-гинекологом, - ответила мама, сглотнув
подступившие слѐзы.
"Ну, это перебор!!! О таком я не мечтал... кажется... не помню, может в период
полового созревания..."
-А у меня... есть дети?
Мама качнулась на стуле, побледнев, потянулась к холодильнику. Вскоре в стакан с
водой закапали сердечные капли.
Женщина приблизилась ко мне, притиснулась бедром, приложила руку ко лбу:
-Ничего, ничего, это временное... Ему нужно хоть раз прилично выспаться...
"Судя по тональности голоса, эта женщина неровно дышит ко мне... Так жена или не
жена?"
-А вы... кто?
Мама всхлипнула, прикрыв рот.
Женщина нежно погладила мой затылок:
-Тѐща я твоя, любимая, Елена Юрьевна.
"Опана! Здесь у меня, похоже, с тѐщей шуры-муры..."
-А детки у тебя есть. Четверо обожаемых мною внучат.
"Скока, скока? Четверо? Ну, это уже ближе к моим мечтам. Когда-то, ещѐ в ранней
юности думал: женюсь, заведу не менее пяти детишек... Ладно, это годится. Но... акушер-
гинеколог... увольте!"
- Пошли, постелю тебе в гостевой,- решительно поднялась Елена Юрьевна.- Валя, у
тебя ещѐ осталось снотворное?
-Да, возьми там, на тумбочке, - мама тоже вскочила.- Может, съешь хоть
ватрушечку?
-И ватрушечку съест,- сказала Елена Юрьевна, выдернула откуда-то бумажную
салфетку, завернула в неѐ три ватрушки. - Пошли, пошли, горюшко луковое.
Вообще-то я уже был в норме, но сделал вид, что слабость ещѐ не преодолел.
Елена Юрьевна пихнула мне подмышку свою руку, подняла со стула и увлекла в коридор.
Миновали три двери, на закруглении коридора остановились у четвѐртой. Тѐща
оставила в покое мою подмышку, игриво ткнула пальцем в бок:
-Поросѐнок, ты чего удумал заболеть?
-Не думал... само. Устал, должно быть...
Взмахнула рукой, погладила моѐ плечо, пробежалась пальцами по щеке.
-Утомила я тебя... милый. Прости, эгоистку...
"Нет, это не я! Кто - то другой, похожий на меня... с тѐщей, когда рядом жена, мать...
Такой аморалки я бы не допустил... Назад! Хочу назад! Включайте "выход!"
-Засыпаешь? На, пожуй пока, а я схожу за снотворным,- сунув мне в руку ватрушки,
Елена Юрьевна скрылась за одной из дверей.
Я машинально стал кусать ватрушку.
Минут через пять я уже был в постели, приняв снотворное и дожѐвывая последнюю
ватрушку. Надо отдать должное, Елена Юрьевна ничего такого не позволила себе,
вопреки моим опасениям. Чмокнула в щѐчку, пожелала приятных сновидений, и
удалилась.
Я дожевал ватрушку, запил остатками воды из стакана и откинулся на подушку. С
огромным желанием поскорее заснуть, и проснуться ТАМ, в моѐм мире. Пусть там мне
51,нелюбимая жена, нелюбимая работа, нет коровы и роскошного дома... Там всѐ
привычное, срослось, а здесь... всѐ чужое... не хочу... не нужны мне такие дары
данайцев...
Проснулся там же, где и заснул.
Ощущение было такое, будто на минутку-другую прикорнул. Даже ванильный запах
ватрушек сохранился.
За окном, плотно занавешенным шторами, шумел дождь. Где-то далеко громыхало.
Сколько же я спал на самом деле?
В коридоре возник неясный шум. Приглушѐнный девичий голос шикнул:
-Тише вы, галчата! Папка спит.
8
-Бабушка сказала: хватит, идите, будите.
Лида?! Она-то каким боком здесь, если нет Любы?
Дверь скрипнула, приоткрылась, и заглянул... Максимка, бросил через плечо:
-Спит.
В следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату ввалились дети. Кроме
Лиды и Максима, которым на вид было лет 9-10,ещѐ две девчушки близняшки лет
четырѐх.
Я притворился спящим, полуприкрыв глаза. Дети приблизились к кровати, Максим
помог малышкам взобраться на неѐ. В следующую секунду завопили в четыре глотки:
-Подъѐм!
А девчушки ещѐ и запрыгали в ногах, напевая:
-Подъѐм, подъѐм, кушать пойдѐм.
Лида включила свет. Я открыл глаза.
-Это что за табун лошадок?
-Папочка! - взвизгнули девчушки, и плюхнулись по бокам, ткнулись личиками в щѐки.
-Это кто?- Я смотрел в упор на Лиду, сравнивая, по памяти, с той Лидой,10 лет, из
моего мира. Копия...
-Это твои дети,- усмехнулась Лида.
-Я - Верочка,- шепнули в левое ухо и спросили: - Хорошо поспал?
-Я - Наденька,- шепнули в правое ухо и спросили:- Головка больше не болит?
-Головка не болит. Поспал хорошо. Уже обед?
Лида с Максимом странно хмыкнули.
-Уже семь часов. На ужин зовут,- сказал Максим, знакомо кивнув головой. Тоже
стопроцентная копия ТОГО Максимки.
Как же так? Если у меня другая жена, другая тѐща, почему же дети те же? Максим,
вылитый я в детстве, тут без вопросов, но Лида-то похожа на Любу... Хотя тѐща всегда
говорила: копия прабабки...
Да, а есть в этом доме ещѐ мужики, - Максим не в счѐт,- или я один в бабьем
царстве? Гинеколог...
-Пап,- громко окликнула Лида. - Ты чего? Опять засыпаешь?
-А? Нет, задумался. Всѐ, девчушки-поросюшки, я встаю.
