Супостат - [9]

.

Зерно успеха было посеяно статским советником еще пятнадцать лет назад. В то время он занимался созданием агентурной сети в Британской Ост-Индии (на Цейлоне, в Карачи, Бомбее и Хайдарабаде). Особенной удачей оказалась вербовка высокопоставленного чиновника английской колониальной администрации в Дели. Мистер Баркли делился с тайным русским посланником ценными сведениями, а взамен получал неплохое вознаграждение. Словом, механизм был отлажен, и агент вошел во вкус. Так продолжалось до тех пор, пока, в то время еще коллежский советник, Ардашев, выполнив операцию по перехвату личного послания премьер-министра Великобритании Артура Бальфура представителю Соединенного Королевства на ожидаемых российско-английских консультациях по разграничению сфер влияния в Персии, не получил свинцовый «подарок» от британцев в виде сквозного ранения обеих ног. Тогда Ардашева в беспамятстве, охваченного еще и тяжелой формой тропической лихорадки, доставили в Одессу на борту утлого суденышка под греческим флагом с документами на имя австро-венгерского подданного. Позже, когда стало известно, что «рыцарю плаща и кинжала» придется навсегда расстаться с тайными миссиями за рубежом, князь Мирский послал к Баркли другого куратора. Но Баркли исчез, отыскать его не удалось, и связь с ним считалась потерянной.

Выйдя в отставку, Клим Пантелеевич поселился в Ставрополе, где и прожил последние семь лет. Занимаясь адвокатской практикой, он провел целый ряд сенсационных расследований, о чем не раз писали российские и иностранные газеты. Но летом прошлого года, узнав о покушении на наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда и его морганатическую супругу герцогиню Гогенберг, присяжный поверенный прибыл в Петербург. Понимая, что в ближайшее время разразится война, он сдержал данное ранее слово и вернулся на прежнее место службы. Почти сразу дипломата командировали в Персию для выяснения обстоятельств гибели коллежского советника Раппа — второго секретаря российского посольства. Покойный, так же как и когда-то Ардашев, выполнял секретные поручения Певческого моста. И вот там, в Тегеране, общаясь с британскими коллегами-союзниками, он случайно выяснил, что в 1905 году мистер Уильям Баркли неожиданно подал в отставку и поселился в Австралии, в Мельбурне, где очень скоро получил неплохую должность при тамошнем генерал-губернаторе. Но его старший сын числился на дипломатической службе Соединенного Королевства. А в конце декабря прошлого года на Певческий мост прилетела новость, что на Дворцовую набережную, д.4[6] со дня на день заявится господин Сэмюэл Баркли, назначенный на должность третьего секретаря посольства. После всесторонней проверки выяснилось, что вновь прибывший британец — родной сын «потерявшегося» агента из Дели.

Ну а дальше Ардашев «случайно» познакомился с Самюэлем в «Даноне» и вскоре пришел к выводу, что «объект» вполне пригоден для вербовки: тщеславен, не выдержан, склонен к пьянству, да и карьерист к тому же. Словом, «Like father, like son»[7]. Только вот руководство до последнего момента никак не решалось дать добро на вербовочную беседу. «А вдруг сорвется, вдруг не получится, — нервно покусывая ус, осторожничал князь Мирский. — Англичане — наши союзники, и неудача с Баркли-младшим неминуемо приведет к скандалу…» Однако обстоятельства чрезвычайного характера заставили принять предложение статского советника и пойти на риск.

Катализатором такого решения явилось то, что всю зиму 1914 года между Россией, Францией и Британией шли весьма сложные консультации по послевоенному устройству мира. Россия все еще не могла прийти в себя от прорыва германских военных кораблей под турецким флагом в Черное море и чудовищного обстрела Севастополя, Одессы, Новороссийска и Феодосии, от потоплений пассажирских пароходов «Великий князь Александр», «Ялта», «Казбек» и «Шура». Именно поэтому она и поставила перед странами Согласия вопрос о будущей передаче под свою юрисдикцию проливов Босфор и Дарданеллы. И было вполне логичным, что следующим на повестке дня будет вопрос о передаче России Константинополя. Сейчас, как никогда ранее, могла осуществиться многовековая мечта русских императоров о превращении византийской столицы в Царьград и установлении над Святой Софией православного креста. Петроград мог, наконец, получить достойную компенсацию за поражение в Крымской войне. Но как поведет себя Англия — страна, издавна считающая себя хозяйкой в этом регионе? И до каких пределов в отстаивании собственной позиции можно дойти в переговорах с британцами, чтобы не нанести ущерб коалиции? Война-то была в самом разгаре. Стало понятно, что нужен свежий источник, имеющий доступ к рекомендациям, поступающим из Лондона на Дворцовую набережную, д.4. И вот тут вспомнили о предложении Ардашева.

Вербовочную беседу Клим Пантелеевич построил на карьерных амбициях молодого дипломата. Он поведал Самюэлю о тайной деятельности его отца, предъявив копии двух листов собственноручных донесений Уильяма Баркли. Англичанин долго пялился на знакомый почерк родителя и нервно тряс под столом коленкой. Нетрудно было понять, что в случае обнародования этих документов на дипломатической карьере Баркли-младшего можно было поставить жирный крест. Да и всю оставшуюся жизнь его папаша наверняка провел бы за решеткой. Естественно, статский советник пообещал, что их сотрудничество прекратится сразу же после окончания переговоров о послевоенном положении Турции. А как же без этого? В разведке не бывает лжи, в разведке бывает игра. И как водится, во время второй встречи, получив от третьего секретаря посольства нужные сведения, Ардашев одарил Баркли-младшего солидной суммой. И тот — поспешно и молчаливо — затолкал ее в карман. А вчера свежеиспеченный агент не только сообщил о готовности англичан пойти на уступки в отношении передачи России Босфора и Дарданелл, но и по собственной инициативе рассказал о планируемой британцами тайной операции по уничтожению германских кораблей, стоящих в портах под защитой береговой артиллерии. По вполне понятной причине его соотечественники не торопились делиться своими планами с Петроградом. Их замысел строился на идее американского инженера Саймона Лэка — хорошо известного в России своими подводными лодками класса Protector. (Еще одиннадцать лет назад четыре субмарины, работающие на бензиновом двигателе, были куплены российским морским агентом в США и в разобранном виде тайно вывезены в Либаву.)