Суперпрочность - [23]

* * *

Дверь комнаты Бель, в которой она жила раньше, была заперта на ключ. Она открыла и оторопела: всё сохранилось почти так, как оставила несколько лет назад. Аккуратно заправленная розовым покрывалом кровать, на столе подставка с цветными карандашами, на стене фотография, на которой они втроём: маленькая Белла, мама и папа. Счастливые. Кукла, которой мама сшила платьице, медведь из каштанов и пластилина, на шторе пришиты снежинки, только палас с пола пропал. Она не стала входить, заперла дверь и заглянула в третью комнату, которую они раньше называли «большой». Когда-то пятнадцать квадратных метров, и правда, казались просторами!

Комната была обставлена в стиле «шик XX века»: старая мебельная стенка с пустыми витринами; напротив — продавленный диван, два сломанных кресла. Посреди комнаты пластиковый ящик из-под пива, на нём отломанная от шкафчика дверца — столик. Конструкцию укрывала газета, на которой громоздились опустошённые консервные банки, переполненная пепельница, бутылки. Паласа тоже не было. На полу валялись вонючие тёмные тряпки, мокрые и загаженные. Видимо, это место, где Малышка вынуждена «гулять», когда её не выпускают на улицу.

— Малышка, Малышка, Малышка, — тихо позвала Бель.

За диваном кто-то шевельнулся. Бель отодвинула его и увидела два маленьких блестящих глаза.

— Вылезай! Не бойся, все ушли. Вылезай, малявка! — уговаривала она, но перепуганная собачонка забилась в дальний угол и дрожала. — Чем же мне тебя покормить, дурёха?

Бель изучила холодильник: он снова был практически пуст, только квашеная капуста в избытке. По счастью, в шкафу нашлась банка тушёнки. Бель открыла её, тщательно отобрала весь жир. Налила воды в миску и отнесла Малышке за диван.

Скоро пришли два слесаря, длинный и маленький, и оба пьянющие, но это не помешало им быстро приварить петли металлической двери на место так точно, что даже замки закрылись. Бель долго думала, что ей делать с собачкой. Понятно, что завтра придётся приходить и всё тут отмывать. Забрать её к себе? Или оставить?

Собачка немножко поела, но вылезать по-прежнему отказывалась, и волшебным словом «гулять» её тоже было не выманить. Бель решила оставить перепуганную Малышку до завтра здесь.

* * *

Когда она вернулась к себе домой и обнаружила, что теперь у неё обе ноги стали кукольными выше колена, её это не удивило и не встревожило. После этого дня места для переживаний у неё внутри не осталось. Да и какая уже разница? Превратится в манекен, поставят её в витрину, и ни перед какими соседями ей стыдно не будет. Проще представлять себе, что всё это: пожар, полицейский, протезы — происходит не с ней, а с каким-то манекеном.

21 мая

Да уж! Выдающийся отпуск, ничего не скажешь! И пятница не сулила хорошего — бешеный день. Сначала в больницу к маме. К ней не пустили, сказали, что пока лежит в изолированном боксе и всё, что ей можно, у неё есть. Врач смотрела на посетительницу очень мрачно и была неразговорчива.

— Что с ней, доктор? Она будет жить? — беспокоилась Бель из-за неприветливого приёма.

— Скорее, да. Она пока на карантине. Так положено.

— А когда сможете? Завтра?

— Нет, до понедельника не пустим точно. Вы не катайтесь к нам, звоните, если будут вопросы. Если что-то пойдёт не так, мы сами вам сообщим, — заверила врач.

* * *

После больницы покупки: средства для уборки, собачий корм, поводок… Когда вставила ключ в замочную скважину, Малышка завизжала за дверью.

— Ну что, малявка? Сначала гулять или кушать? — спросила Бель, показывая собачке новый поводок. Малышка выбрала поводок.

* * *

Уборку Бель начала с опустошения фляги с брагой. Она вычерпывала пенное мутное содержимое ковшом в кастрюли, таскала и выливала в покрытую налётом ржавчины грязную ванну. На дне бидона обнаружились и пропавший рис, и макароны, и яблоки. Похоже, большая часть продуктовой корзины, которую она покупала каждую неделю, отправлялась в этот огромный чан. «Хорошо, что мама не видит, как я разоряю её житницу», — думала Бель, вспоминая, как неистовствовала мама, если заставала дочь за разорением алкозакромов.

Всё, что можно было отстирать, Бель упаковывала в тюки, чтобы забрать домой — стиральная машинка из маминой квартиры давно исчезла. Всё, что нельзя отстирать, старые газеты и прочий мусор — в десятки мусорных пакетов, на выброс. По окончании рабочего дня на помощь к ней подоспели Янка, Светка и Катька. Дело пошло быстрее, и дотемна управились. Даже со старыми ободранными обоями квартира выглядела теперь «бедненько, но чистенько», и потолки от жёлтого никотинового налёта Катерина умудрилась отмыть. Подключили новый телевизор и расселись на продавленном диване.

— Ностальгия! Помните, как в институте тут готовились к экзаменам? — сказал Катя.

— Ночами! И тогда мы ещё хотели быть инженерами, а кем стали? — подхватила Света.

— Не кисни, Белка, не кисни! Всё образуется! Отмыли же! Даже у псины морда стала довольная! — трепала подругу по плечу Катя.

Сытая Малышка, растянувшись в кресле рядом с ними, повизгивала и бегала во сне.

— Не образуется. Мне придётся к маме вернуться. Права тётя Тамара — нельзя её одну оставлять, опасно! Не будет мне больше жизни. А ещё этот мент…