Суперпрочность - [16]

— Что тебя во всём этом так забавляет? — спросила Бель по дороге домой.

— Уровень идиотизма. Я думал, что у него есть какая-то граничная мерка, но, судя по развитию кинематографа, идиотизм безмерен! Мы живём в эпоху ига идиотизма!

— Меня это как раз беспокоит…

— А меня как раз радует! Система сама себя регулирует, и когда начинает зашкаливать, это верный признак того, что уровень идиотизма в природе скоро будет уравновешен. Спокон веков так устроено: идиоты бросаются из крайности в крайность, чтобы система смогла найти между этими крайностями свой баланс, — уверял Влад.

— Что-то в наших фильмах уже много лет уровень идиотизма не уравновешивается, — засомневалась Бель.

— Ну, ты сравнила! У нас — бюджет, его пилить положено. А у них окупать надо прокат, поэтому скоро им придётся снимать хорошие фильмы, иначе останутся в минусах.

— Везёт тебе! Ты умеешь в любом рыжем таракане разглядеть гнедого скакуна. Я так не умею.

— Так учись, Бельчонок! Пришпоривать тараканов — искусство всадника современности: оторви две средних лапки, вот тебе и лошадь! Ты словно пуп Земли, через который проходят меридианы, ответственные за всё зло мира. В нём слишком много дряни, вся в тебя не вместится! О себе беспокойся, а безумный мир оставь в покое.

— Я бы лучше научилась искусству этот фильм развидеть! По-моему, это была откровенная дорогостоящая дрянь!

— И в этом я с тобой совершенно согласен! Так что никаких противоречий. Сейчас наедимся вкуснятины, будем смотреть только друг другу в глаза, и всё это забудется. Полетим! — сказал Влад и обнял её.

Вечер был тёплый и по-весеннему душистый. Бель хотелось ещё погулять, но Влад всеми силами заманивал её поскорее домой. Соскучился. Она, как обычно, поддалась его уговорам. Романтики в этот вечер у неё было, пожалуй, с избытком. Кружевные чулки имели действие необычайной силы. Всё случилось, как в первый раз, как будто не было у них трёх лет знакомства, изрядно убавляющих пыл отношений. Бель забыла про всё: про кукольные пальцы, про маму, про старушек. Она была влюблена! Они были влюблены!

* * *

Домой Изабель вернулась почти к полуночи. По дороге, в такси, на неё напала розовая девичья тоска. Что если её «окукливание» продолжится? Отношения с Владом тогда будут невозможны! Они столько сделали, чтобы притереться друг к другу, каждый день переписывались, иногда проводили вместе отпуска и выходные, он даже с родителями её познакомил! Никогда и ни с кем у неё не было таких настоящих отношений. Как же не хочется их терять!

Выйдя из машины, она не хромала, а дома обнаружила, что обе ступни стали кукольными. Видимо, всё же вода всему виной: у Влада был прекрасный ливневый душ, и она провела под его струями с полчаса. Бель уже не так сильно пугалась изменений — всю жизнь меняешься, местами растёшь, взрослеешь, прирастаешь новыми частями тела и ничего, справляешься как-то. Проще было не замечать, что это с ней происходит. Зато теперь у неё две одинаково идеальных кукольных ноги, и она больше не хромает.

Белла села в кресло у стола, положила ноги на тумбочку рядом и принялась их внимательно изучать, подсветив лучом настольной лампы. Пластик был довольно мягким, хотя жёстче, чем её кожа. Переход от её тела к новообразованию плавный, постепенный. Она достала CD диск с результатами сканирования. На мониторе замелькали снимки. Всё почти как настоящее. Что же это за материал такой, из которого она теперь состоит?

Бель взяла косметическую иглу и легонько уколола ей большой палец — ничего. Ни боли, ни крови. Уколола сильнее, иголка вошла в новый палец довольно глубоко — снова ничего, и даже следа не осталось. Всё-таки протез. Бель поискала в интернете информацию про подобные случаи: доктор был прав, и в фантастических романах такое не описано. Она набралась смелости, взяла бритву и отрезала крошечный кусочек новой кожи. Раны не было, порез тут же затянулся. Она положила отрезанную частичку на лист бумаги и хотела рассмотреть его внимательно, но на листе было пусто. Видимо, смахнула случайно… Бель отрезала ещё немного — ни боли, ни крови, ни частички на листе, которую можно разглядеть. Очень странный материал как будто пропадал.

Кот сидел рядом и смотрел на хозяйку одуревшими глазами. Котёнком он болел, ему кололи лекарство, и с тех пор иголок Саймон боялся жутко. Бель убрала страшные инструменты, схватила Саймона и завалилась с ним на диван.

— У мамы есть Малышка, которая любит её любой, и рада даже куску хлеба. Ты, баловень мой, будешь меня любить, если я вся превращусь в куклу? А? Звери́на?

Саймон вырвался и сбежал. Кот давал себя любить только по его персональной инициативе и не терпел насилия над котоличностью. Бель вздохнула и пошла к аптечке за валерьянкой.

17 мая

Утром Изабелла, как и обещала себе, заменила душ на обтирание маслом. Сама процедура оказалась крайне неприятной: ей приходилось изворачиваться, доставая до труднодоступных мест, масло капало на пол, флакон выскальзывал из рук. В итоге никакого ощущения свежести, никакого удовольствия от воды, и к тому же вся скользкая и мерзкая. «Бедные французские короли. У них хоть слуги были, помогали, но всё равно — воду маслом не заменишь!» — думала Бель. Ради того чтобы остановить происходящее с ней безобразие, стоило потерпеть. Хоть какая-то попытка исправить ситуацию… Теперь нужно было выполнить ещё одно неприятное дело. Она трижды глубоко вдохнула и выдохнула и набрала номер телефона маминой соседки.