Супергрустная история настоящей любви - [33]
Я прошел мимо девчонок, пробираясь к стойке за пивом, но они были слишком заняты рейтингами. В бар подтягивались Старшие Кредиторы в суженных слаксах и «оксфордах». Я считал себя выше их, но моя Мужская Привлекательность стремительно падала: последняя позиция из тридцати семи, тридцати восьми, тридцати девяти, сорока мужчин. Проходя мимо Анни, я кликнул на ее «Мультимедийную презентацию „Изнасилование в детстве“», и от девичьих воплей задрожали барабанные перепонки: пиксельная рука зависла над Изображением ее голого тела, и крик перешел в речитатив, будто сотня монахов распевали мантру: «Он меня там трогал, он меня там трогал, он меня там трогал, он меня там трогал».
Я повернулся к Анни, грустно перекосив губы влево и наморщив лоб сочувствием, но на моем эппэрэте появились слова: «Сию секунду отвернись, придурок». «ВВП пора волосы пересадить?» — написала другая девчонка. («Весьма Ветхому Пенсионеру», — сообщил мой камешек.) «Я отсюда чую 34». («Запах члена», — услужливо пояснил эппэрэт.) И слегка утешительное: «¥¥¥ впечатляют, папаша».
Бар уже дымился от данных, извергаемых пятьюдесятью девятью эппэрэтами, из которых 68 % принадлежали особям мужского пола. По дисплею ползли данные о мужчинах. Наш средний доход завис в районе приличных, однако не внушающих особого оптимизма 190 000 долларов в юанях. Мы искали девушек, которые будут ценить нас за то, кто мы есть. Наши отцы нами не занимались, а порой занимались чрезмерно. Вошел человек, которого сочли еще уродливее меня, прикинул свои шансы и тут же сдал назад. Мне хотелось пойти за его лысой морщинистой головой, выбраться из бара на всепрощающий летний воздух, но вместо этого в комплекте с двумя «Темными Лефами» я заказал себе двойной виски.
— Будучи смешан с грязью на «ОцениМеня Плюс», Ленни Абрамов топит горе в спиртном, — пропел Ной. Однако, прочтя мой хомячий страх, прибавил: — Все будет нормально, Ленни. Мы тебе подгоним телок. В этом жестоком потоке данных обретешь ты милосердие.
Вишну положил руку мне на плечо.
— Мы правда тебя любим, друг. Много ли этих мудаков, Старших Кредиторов, могут сказать то же самое? Мы поднимем тебе рейтинг, даже если придется оттяпать от твоего носа целый дюйм.
Ной:
— И пришить его к твоему кранику.
— Ха-ху, — грустно засмеялся Вишну.
Я был благодарен, но от их доброты мне поплохело. Суть ведь была в том, чтобы я заботился о них. Это бы понизило мой уровень стресса и сотворило чудеса с АКТГ. Между тем двойной виски и медленная тригли-церидовая смерть, что в нем таилась, пропитала самые дальние закоулки моего желудка, и мир уставился на меня недобро.
— Юнис Пак! — провыл я в Ноев эппэрэт. — Юнис, милая. Ты меня слышишь? Я так по тебе скучаю.
— Мы транслируем эти эмоции в реальном времени, друзья, — сказал Ной. — Мы в реальном времени транслируем любовь Ленни к какой-то Юнис Пак. Мы «чувствуем» его боль на многих уровнях, в точности как он сам.
И я заболботал о том, сколько она для меня значит.
— Мы сидели в ресторане, кажется, на виа Джулия…
— Теряем хиты, теряем хиты, — прошептал Ной. — Никаких иностранных слов. Давай к делу.
— …И она. Она по правде меня слушала. Она обращала на меня внимание. Пока я говорил, она ни разу не взглянула на свой эппэрэт. Ну, мы в основном ели. Букатини аль…
— Теряем хиты, теряем хиты.
— Пасту. А в перерывах рассказывали о себе вообще всё — кто мы, откуда. Она рассерженная девочка. На ее месте вы бы тоже сердились. Ей так сильно достается. Но она хочет узнать меня получше, она хочет мне помочь, а я хочу заботиться о ней. По-моему, она весит фунтов семьдесят. Ей нужно лучше питаться. Я приготовлю ей баклажан. Она меня учила чистить зубы.
— Мы транслируем эти эмоции в реальном времени, — повторил Ной. — Вы слышите их первыми, patos[46]. Прямо из уст Абрамова. Он вербализует. Он эмоционирует. Но мне пришло сообщение от одного оболтуса из Виндзора, Онтарио. Он желает знать — ты ее выеб, Ленни? Ты сунул агрегат в ее тугую норку? Пятнадцать тысяч душ хотят узнать сию минуту, иначе они отправятся за новостями куда-нибудь еще.
— Мы такая неравная пара, полный мезальянс, — плакал я. — Она красавица, а я сороковой по Привлекательности в этом баре. Ну и что! И что! Может, однажды она позволит мне расцеловать свои веснушки, все до одной. У нее веснушек миллион. И каждая для меня драгоценна. Вот так люди раньше и влюблялись, правда? Я знаю, ты говоришь, что мы живем в Америке Рубенштейна. Но ведь это значит, что мы тем более отвечаем друг за друга? Например, мы с Юнис скажем всему этому «нет». Этому бару. Этому СЭКСу. Вдвоем. Например, вместе пойдем домой и будем читать друг другу книги?
— Ох ты ж господи, — простонал Ной. — Ты только что уполовинил мою аудиторию. Ты меня убиваешь, Абрамов… Ладно, ребятки, у нас тут живая трансляция из Америки Рубенштейна, час икс для нашей экономики, час икс для нашей военной мощи, час икс для всего, чем мы когда-то гордились, а Ленни Абрамов не желает сообщить нам, выеб ли он эту свою азиаточку.
В туалете под граффити с призывом к писающему «Будь двуполым, а не двухпартийцем» и загадочным «Сокращение Ущерба хер мне сократило» я вылил из себя несколько унций бельгийского пива и пять стаканов щелочной воды, выпитых перед уходом из дома.
Книга американского писателя Гари Штейнгарта «Абсурдистан» — роман-сатира об иммигрантах и постсоветских реалиях. Главный герой, Михаил Вайнберг, американец русского происхождения, приезжает к отцу в Россию, а в результате оказывается в одной из бывших советских республик, всеми силами пытаясь вернуться обратно в Америку.
Когда Владимиру Гиршкину было двенадцать лет, родители увезли его из Ленинграда в Нью-Йорк. И вот ему уже двадцать пять, а зрелость все не наступает, и все так же непонятно, кто он: русский, американец или еврей. Так бы и варился Володя в собственном соку, если бы не объявился в его жизни русский старик по прозвищу Вентиляторный. И с этой минуты сонная жизнь Владимира Гиршкина понеслась стремительно и неуправляемо. Как щепку в море, его швыряет от нью-йоркской интеллектуальной элиты к каталонской наркомафии, а затем в крепкие объятия русских братков, обосновавшихся в восточноевропейском Париже 90-х, прекрасном городе Праве.Экзистенциальные приключения бедного русского эмигранта в Америке и Европе увлекают не меньше, чем стиль Гари Штейнгарта, в котором отчетливо сквозит традиция классической русской литературы.
Сделав христианство государственной религией Римской империи и борясь за её чистоту, император Константин невольно встал у истоков православия.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.