Супер «Б» с «фрикадельками» - [19]
— О Господи! Царство небесное! — бабушка перекрестился.
— Да и у хлопчика формула крови нехорошая… А сейчас, сами знаете, какие времена… Весной совсем плохо им было, не жировали. Вот я и решил им эту развалюху… Подремонтируют немного и… На новую они деньги не соберут. А сейчас, извините, и горожане к земле тянутся. Да и то… Только земля и может спасти… Вы их тут не обижайте!
— Да зачем бы мы их обижали!..
— Они люди хорошие. Деда их я знаю. Журналист он, газетчик. Когда-то и про наш колхоз писал… Ну, бывайте здоровы!..
— Будьте здоровы! Будьте здоровы! — закивала бабушка.
И Григорий Савович уехал.
Бабушка взглянула через дорогу на Васю, который стоял у развалюхи, и сокрушенно покачала головой — слышал, мол, какое горе… Потом повернулась и побрела в хлев, где нетерпеливо хрюкал подсвинок.
У Васи лицо пылало, словно ему влепили пощечину. Формула крови!.. Какие страшные слова! Смертельным холодом веет от них. Как и от слов — «АЭС», «авария», «Чернобыль»… их Заливайки были в чистой зоне. И вот там, за лесом, по ту сторону речки, построили новое село — для чернобыльцев — переселенцев с загрязненных территорий. Когда едешь в райцентр, были видны одинаковые кирпичные домики под шифером с одинаковыми сараями, туалетами, с голыми, почти без деревьев дворами, что выстроились ровными рядами у леса. Хоть и было все новое и добротное, но так почему-то сжималось сердце от неуютности, словно это не дома были, а новобранцы, которые скучают по родному дому…
Формула крови… А он хотел… И за что, спрашивается?.. Ну, и придурок ты, Вася!.. Не зря ребята говорят — «психованный»! «Весной они не жировали». Может, и голодали даже… На дачу эту, на огород рассчитывают, чтобы прокормиться… Да когда это будет!.. В том году, не раньше… Ничего уже не посадишь, не посеешь — не соберешь…
— Бабушка! — закричал он.
— Что тебе! — подняла глаза бабушка.
— Можно, я банку с салом возьму в погребе?
— Зачем?.. А-а… Ну, возьми. Конечно же!
— Только вы уж никому!.. Пусть будет тайна!
— Пусть! — улыбнулась бабушка. — А то еще не возьмут. Постесняются. Ты еще и помидоров возьми. И огурцов. И компотов… Я уже и сама думала…
Вася побежал в погреб…
Двери развалюхи были не закрыты. Да и что закрывать, там один только ветер гуляет.
Прибрано, подметено. Один лишь сундук стоит в углу. Крышка цела. Успели уже и отремонтировать.
В сундук все не влезло, Вася поставил банки с компотами на пол и прикрыл рядном. А к рядку приколол булавкой листик бумаги. На нем было написано: «Игорьку — гуманитарная помощь. От гр. М.-К.» Это была настоящая, невыдуманная тайна графа Монте-Кристо. Что не говорите, приятно делать добро!
А впрочем, новые соседи в долгу не остались. В воскресенье из Киева приехали Васины родители-железнодорожники. Познакомились с новыми соседями. И дедушка-журналист, узнав, что отец Васин спас когда-то поезд от неминуемой катастрофы, начал его детально расспрашивать и написал про него очерк в своей газете, где, между прочим, заметил, что герой-железнодорожник живет в ужасных жизненных условиях и даже собственного сына неделями не видит, потому что тот с ними жить не может. А потом разослал свой очерк по всем инстанциям, нажал на все кнопки, как он сказал, и — гласность — великая сила! — пристыженное железнодорожное начальство, которое кормило обещаниями Васиных родителей много лет, наконец обещания эти выполнило. И дали им отдельную двухкомнатную квартиру. Вася наконец объединился с родителями переехал в Киев. И стал учиться с Игорьком в одном классе.
Это было три года тому назад. С тех пор они сидят за одной партой и дружили так, как никто в шестом «Б». В первый год их дружбы Стасик Макарец попробовал поиздеваться над Тихоней Игорьком, так Вася устроил ему такую «зачистку», что даже теперь, когда Стасик занимается вместе с Супер-Джоном восточными единоборствами, ему и в голову не приходит мысль свести счеты с Васей.
Вот как бывает! Когда-то Вася ненавидел Игорька, хотел отомстить, а стал его верным другом. Но Игорек об этих Васиных нехороших к нему чувствах даже не догадывается.
Это — вторая тайна графа Монте-Кристо.
Приключение девятое. Шурик «форвард» и дед Гриша «Лобановский»
В каждом классе есть такие мальчики и девочки, о которых большинство учеников ничего определенного и сказать не могут. Даже потом, став взрослыми и пересматривая групповые снимки, имен их и фамилий иногда вспомнить не в силах.
Тихонькие, незаметные, невыразительные они какие-то. И в учебе заметных успехов не имеют, и в поведении — ни капризов, ни приколов, ни каких-нибудь поступков, которые бы запомнились.
Как раз к таким и принадлежал Шурик Нечипоренко. Сидя за партой с такой же тихой и незаметной Ирочкой Игнатюк, Шурик с завистью поглядывал на Вовочку Таратуту, на Борю Бородавко, на Супер-Джона и даже на его «фрикаделек» — Стасика Макарца, Степу Юхимчука и Васю Цюцюрского, которые отчаянно махали ногами, изображая телевизионно-техасского рейнджера Уокера. Шурик один раз попробовал так махнуть ногой, но потерял равновесия и упал. Больше не пробовал.
Может, потому Шурик был таким, что с младенческого возраста недоставало ему мужского воспитания да и просто мужского общества. Отец их бросил, когда Шурик еще был в коляске. Нехорошим, легкомысленным человеком был отец. Так говорила мама, которая даже вспоминать про отца не хотела. И из родственников Бог послал Шурику одних лишь женщин — бабушку и двух незамужних теток — маминых сестер. К тому же все они по характеру были такие, скромные, какие-то беззащитные. Правда, все они — и мама, и ее незамужние сестры — хорошо знали иностранные языки, были преподавательницами — переводчицами, и это позволяло им держаться «на плаву» в современном бурлящем житейском море.
