Сумрачный рай самураев - [30]

Ксения положила пистолет на пол, встала и, пройдя мимо Голицына, открыла дверь спальни, столь разнообразно памятной обоим...

Голицын вгляделся и присвистнул: мебели в спальне также не было, зато имелись многочисленные валяющиеся на полу и висящие на стенах аигути, вакидзаси, катаны, дайто и даже длиннейший древний меч кэн... Самурайский арсенал или филиал музея Востоковедения.

- Впечатляет. Туши свет, кидай катану... - Голицын покачал головой. Совсем все это было не ультрафиолетово. Скорей уж инфракрасно... - И как успехи в кэндзюцу?

- Четыре вертикальных удара в секунду наношу легко, - горделиво улыбнулась Ксения. - Могу разрубить дольку лимона пополам, если ты рискнешь зажать ее в зубах... Желаешь убедишься?

- Да нет, я верю, верю... Ты про кусунгобу-то мне растолкуй. Что-то я не въехал...

- А... Все просто. Когда-то, по словам Пана, со Стеллой-Алисой это произошло случайно. По чьему-то недосмотру. Теперь же у тебя есть возможность сделать это со мной вполне целенаправленно и осмысленно.

- Конкретно, сделать с тобой что? - очень тихо спросил Голицын.

- Блин, раньше ты не был таким тормозным, - произнесла Ксения, страдальчески хмурясь. - Берешь пистолет, стреляешь мне в висок, обязательно в правый, но с расчетом, чтобы пуля непременно вышла через левый. Все элементарно.

- Ты так шутишь, что ли?

- А что, похоже?

- Похоже, что кто-то из нас сошел с ума...

- Я не претендую - ввиду отсутствия.

Голицын пожал плечами, и заявил, сжав кулаки до острой боли в ладонях:

- Прости, но я оказываюсь воспринимать все это всерьез.

- Дело твое. Ходи тогда в соплях, как лох, всю жизнь. Ты сам ее никогда не найдешь. Она вне плоскости этого мира. Вступить с ней в контакт способен только другой Завершенный... Пойми, это не будет убийством. Там все дело в пулях.

- Хорошо, дай гляну.

Ксения протянула "Гюрзу" Голицыну рукояткой вперед.

Голицын вытащил обойму. Действительно, пули были необыкновенные: золотые, с изумрудной иероглифической вязью.

- Убедился? Давай уже - решение принимай. Не томи.

- По-моему, это решение не имеет задачи... Ты объясни: тебе-то это всё зачем?

- А затем же, зачем и тебе.

- Не понял...

- Все ты понял... Короче. Я не знаю, почему Пан остановил свой выбор на тебе. Он не объяснил. Возможно, ты просто стреляешь хорошо... Вот. Хочешь стреляй, не хочешь - все равно стрелять придется. В крайнем случае, я это сделаю сама.

- Интересно... А третий вариант вы не предусмотрели?

- Какой вариант?

- А вдруг я сам захочу стать Завершенным?

- Каким это образом?

- А легко.

Голицын не думал, что это действительно окажется столь легко. Не пришлось даже переступать ни через какой внутренний барьер - достаточно было под ним проползти.

Он поднес пистолет к правому виску и без колебаний нажал на спусковой крючок.

Голицына качнуло, но он устоял на ногах. Боли он не почувствовал. Ощущение было странным - как от удара пластилиновым молотком по голове. Для Голицына настало подводное беззвучие, но зрение продолжало ему служить. И он увидел, как Ксения с мученически-волчьим оскалом вынимает пистолет из его бесчувственной руки и подносит его к своей голове... Из ствола выпрыгнул шар огня, и в лицо Голицыну градом хлынули какие-то раскаленные красные ягоды...

* * *

...кони бежали легко, весело, бодро, утончающаяся игла дороги пронзала пустой, мутноватый небесный живот как раз в том месте, где горизонт стягивает его, как резинка от трусов.

Через час решили сделать привал. Готически-стрельчатые, осенние деревья смыкались в высоте коронованными кронами, образуя подобие золотого церковного свода. Поляна под лиственной крышей утопала в душистой тени и была совершенно скрыта от посторонних глаз.

Голицын ел исходящее соком, жареное мясо с ко-гатаны, а Ксения задумчиво ворошила угли костра страшненькой сучковатой дубиной. Коней не было видно, но слышался хруст валежника под их копытами. Этот звук ностальгически напомнил Голицыну аппетитный хруст разгрызаемых чипсов.

Приятными порывами налетал ветер, в вершинах деревьев шумело тревожно и влажно, сверху сыпались серебристо-острые, как иглы дикобраза, солнечные лучи... И только Ксения - неукротимый враг идиотских идиллий и убогих утопий, - и в этот раз осталась верна себе. Она засунула руку в глубокий разрез черного кимоно и извлекла из-под сердца жестяную шкатулку. На крышке ее был изображен скалящийся со скал в море зубастый пионер. Над головой пионера сверкал солнечный круг, и витиеватая надпись гласила: "Зубной порошок "Артек"".

Очень ловко двумя мизинцами Ксения зарядила обе ноздри кокаином и откинулась навзничь на траву.

- Смотри, нанюхаешься до психоза, - молвил Голицын с неудовольствием, будешь под кожей тараканов ловить...

- Под кожей - не страшно. Лишь бы не в голове...

- Все равно мне это не нравится.

- Сам виноват. Ты в ответе за тех, кого приучил.

- Я тебя приучил?! - вскинулся Голицын.

- А то. Ты же меня заставлял Пелевина читать. Оченно уж он убедительно волшебные ощущения описал... Прямо полет валькирий какой-то...

- Это все уже не актуально. Чапаев и пустота в прошлом. Остались лишь Путин и чистота...