Сумма теологии. Том IV - [193]

Ответ на возражение 2. Те, у кого нет опыта столкновения с опасностями, более смелы не в силу недостатка, а акцидентно, то есть в той мере, в какой они неопытны, они не знают ни собственных слабостей, ни степени риска, связанного с угрожающей им опасностью. Таким образом, бесстрашие обусловливается устранением причины страха.

Ответ на возражение 3. Как говорит Философ, «обиженные бесстрашны в силу своей уверенности в том, что Бог помогает обиженным»[788]. Следовательно, очевидно, что недостаток может являться причиной бесстрашия только акцидентно, то есть настолько, насколько к нему прилагается некоторое превосходство, реальное или мнимое, видимое в себе или в ком-то другом.

Раздел 4. Более ли смельчаки рвутся (в бой) накануне опасности, нежели при ее наступлении?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что смельчаки рвутся [в бой] накануне опасности не в большей степени, нежели при ее наступлении. В самом деле, дрожь обусловливается страхом, который, как было показано выше ( 1 ; 44, 3), противоположен бесстрашию. Но, как говорит Философ, смельчаки иногда поначалу дрожат[789]. Следовательно, они рвутся [в бой] накануне опасности не в большей степени, нежели при ее наступлении.

Возражение 2. Далее, страсть тем сильней, чем значительней [ее] объект; так, желанное благо тем желанней, чем оно лучше. Но объектом бесстрашия является нечто трудное. Поэтому чем больше трудность, тем больше и бесстрашие. Но опасность наиболее сложна и трудна с точки зрения преодоления тогда, когда она уже налицо. Следовательно, тогда же наиболее велико и бесстрашие.

Возражение 3. Далее, гнев вызывается оскорблением. Но гнев обусловливает бесстрашие; так, Философ говорит, что «гнев делает человека отважным»[790]. Следовательно, человек становится наиболее бесстрашным тогда, когда он погружен в одолевающие его опасности.

Этому противоречит сказанное в третьей [книге] «Этики» о том, что «смельчаки в преддверии опасности безоглядны и полны рвения, но в самой опасности отступают»[791].

Отвечаю: бесстрашие, являющееся движением чувственного желания, последует схватыванию чувственной способности. Но чувственная способность не может ни проводить различения, ни исследовать обстоятельства, и потому ее приговор мгновенен. Затем, порой случается так, что человек не имеет возможности мгновенно учесть все связанные с той или иной ситуацией трудности, в результате чего возникает направленное на противостояние опасности движение бесстрашия, но когда наступает сама опасность, человек начинает ощущать, что трудности являются большими, чем он ожидал, и потому отступает.

С другой стороны, все трудности ситуации исследует разум. Поэтому мужественные люди, которые противостоят опасности согласно суждению разума, поначалу кажутся слабыми, поскольку готовы встретить опасность не со страстным порывом, а после ее осмысления. Однако после того как опасность уже наступила, они не встречают ничего непредвиденного, а бывает даже и так, что трудности оказываются меньшими, чем предполагались, и в итоге мужественные люди проявляют большую стойкость. Кроме того, они часто идут навстречу опасности по убеждению своей добродетели, и тогда она является осознанным объектом их воли, что особенно очевидно в тех случаях, когда опасность особенно велика, в то время как смельчаки стремятся к опасности, просто основываясь на мнении, которое обусловливает надежду и избавляет от страха, о чем уже было сказано (3).

Ответ на возражение 1. Смельчаки дрожат из-за того, что их теплота покидает внешние части тела и переходит во внутренние, как это бывает и с теми, кто испытывает страх. Но у бесстрашных теплота концентрируется в области сердца, тогда как у трусов она уходит к их низшим частям.

Ответ на возражение 2. Объект любви является просто благим, и потому чем значительней объект, тем больше и любовь. Но объект бесстрашия составлен из благого и злого, и движение бесстрашия к злу предполагает движение надежды к благу. Таким образом, если к опасности прибавляются слишком большие трудности, то они превозмогают надежду и движение бесстрашия прекращается. Но если движение бесстрашия все же продолжается, то чем больше опасность, тем больше и бесстрашие.

Ответ на возражение 3. Оскорбление вызывает гнев только в том случае, когда ему сопутствует некоторая надежда, о чем речь у нас впереди (46, 1). Следовательно, если опасность столь велика, что надежды на победу нет никакой, то не возникает и никакого гнева. Впрочем, нет никого сомнения в том, что гнев делает человека более отважным.

Вопрос 46. О гневе как таковом

Теперь нам предстоит исследовать гнев, во-первых, как таковой, во-вторых, причину гнева и средство от него, в-третьих, следствие гнева.

Под первым заглавием наличествует восемь пунктов: 1) является ли гнев отдельной страстью; 2) является ли объект гнева благим или злым; 3) находится ли гнев в вожделеющей способности; 4) сопровождается ли гнев актом разума; 5) является ли гнев более естественным, чем вожделение; 6) является ли гнев более тяжким [грехом], чем ненависть; 7) направлен ли гнев только против тех, к кому у нас есть претензии по части справедливости; в) о видах гнева.