Сумка с миллионами - [23]

Дождь барабанил по машине. Я сел за руль. Фонарь на крыльце погас, как только я захлопнул дверцу.

На следующее утро я с работы позвонил отцу. Я предложил ему приехать в город, чтобы мы вместе сходили в банк и поговорили с менеджером. Отец отказался. Он поблагодарил меня за беспокойство, добавил, что, если ему понадобится моя помощь, он сам ко мне обратится. Отец заверил, что у него все под контролем и положил трубку.

Это был наш последний разговор. Через два дня родители погибли.

Сара выключила воду, и, как будто чтобы заполнить внезапную тишину, в голове прозвучал тихий голос: ты забыл съездить на кладбище.

Было первое января… это означало, что мы с Джекобом впервые за многие годы не навестили могилы родителей в канун Нового года. Теперь все мои мысли были заняты вопросом о том, насколько важен был этот пропуск. Я думал о том, что мысли о родителях, память о них важнее самого посещения кладбища. Признаться, я не мог найти ни одной причины, по которой наше присутствие на кладбище обязательно в определенный день. Разве этот ритуал мог что-то изменить? Кому от этого было лучше? И, в конце концов, задержка в один день вряд ли так важна. Мы с Джекобом могли бы съездить на кладбище вечером, всего лишь на двадцать четыре часа позже, чем обещали. Я был уверен, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, отец простил бы нам опоздание.

Однако буквально секунду спустя я вдруг осознал, насколько был важен ритуал посещения могил родителей. Насколько было важно то, что раз в год мы с братом выделяли один и тот же день специально для того, чтобы почтить память отца и матери. Этой традиции был уже не один год. И все это время нам удавалось оградить этот день от всех посторонних дел… Так было до вчерашнего дня.

Итак, я начал думать о том, как можно искупить нарушение традиции. Пожалуй, единственное, что пришло мне сейчас в голову – так это увеличить количество посещений кладбища в следующем году. Когда Сара вышла из ванной, я думал о том, что надо будет ездить к родителям каждый месяц.

Кроме желтого банного полотенца на голове, на Саре ничего не было. У нее так набухла грудь, что смотрелась даже как-то нелепо и смешно на ее миниатюрной фигуре. На фоне бледного тела ярко выделялись темно-вишневые соски.

Она придерживала рукой полотенце, чтобы то не упало. Все ее тело казалось каким-то неуклюжим и неповоротливым. Однако, несмотря на это, в ней все еще оставалась грация, грация женщины, носящей восьмимесячного ребенка.

Сара медленно, вперевалку, подошла к окну и раздвинула шторы. Комнату наполнил серый свет. На улице было облачно и, должно быть, холодно. На деревьях не было ни листочка, все вокруг погрузилось в зимнюю серость и мрачность.

Я закрыл глаза. Сара взглянула на кровать и, наверное, подумала, что я еще сплю. Она сняла с головы полотенце, наклонилась и начала вытирать волосы. Я украдкой наблюдал за женой. Очертания ее тела были особенно четкими на фоне тусклого утреннего света, падающего на нее из окна.

– Мы забыли съездить на кладбище, – сказал я.

Сара удивленно посмотрела на меня. Она все еще стояла, наклонившись вперед и опустив голову. Потом она еще пару раз быстро провела полотенцем по волосам, выпрямилась и обернула полотенце вокруг себя.

– Можете съездить сегодня вечером, – предложила она, – после того, как ты вернешь деньги в самолет.

Сара подошла ко мне и прилегла на край кровати, опираясь на локти. Я присел, чтобы лучше видеть ее. Жена посмотрела на меня и приложила руку к губам.

– Боже мой, – воскликнула она, – ты весь в крови.

Я дотронулся до лба. Шишки, как ни странно, почти уже не было. Но вместо нее я почувствовал корку запекшейся крови, которая покрыла практически весь лоб.

– Видимо, ночью шла кровь, – заметил я.

– Больно?

Потрогав рану, я покачал головой:

– Почти не чувствуется.

Сара кивнула, но ничего больше не сказала.

– Представь, если бы она клюнула меня в глаз.

Сара пододвинулась ближе и осмотрела рану. На ее лице было какое-то странное, рассеянное выражение. Наверное, она думала о чем-то, явно не связанном с моей раной.

– Ты должен сказать Джекобу, что собираешься вернуться к самолету. Может, ему стоит поехать с тобой.

– Зачем?

– Так будет лучше. А то не хватало еще, чтобы он или Луи случайно проезжали по той дороге и заметили твою машину в парке. Они могут подумать, что ты что-то задумал и хочешь их обмануть.

– Они не увидят. Я съезжу туда и успею вернуться прежде, чем кто-нибудь из них проснется.

– Хэнк, это простая предосторожность. Мы должны предугадывать возможные события заранее и предотвращать нежелательные.

Я подумал над словами жены и кивнул. Сара внимательно на меня смотрела, как будто ждала, что я начну спорить. Когда она поняла, что я не собираюсь этого делать, она нежно погладила меня под одеялом.

– Мы не скажем ему, что вернули часть денег, – произнесла она. – Ты спрячешь их в куртку и один сходишь к самолету.

– Хочешь сказать, что он может потом съездить туда и украсть эти деньги?

– Почему нет? Джекоб обычный человек… он вполне может поддаться такому соблазну. Или он может рассказать об этом Луи. А тот точно украдет деньги, – заметила Сара и взбила руками волосы, которые, мокрыми, казались темнее, чем были на самом деле. – Мы можем быть спокойны, только если ни Луи, ни Джекоб не будут знать об этом. А мы должны быть уверены, что деньги останутся в самолете, потому что только при таком условии будем в безопасности.