Сумка Гайдара - [20]
Однажды я не выдержала, разревелась:
«Что вы меня все допытываете?.. В чем я перед вами виноватая?.. Пока тут были партизаны, ни одной ночи не спала. Сперва ждешь — вот придут. Ушли — стоишь на холоде, слушаешь, добрались ли до леса. А вернешься в дом — новая тревога: не видел ли кто, что они приходили? Вы б, говорю, хоть слово доброе сказали за то, что я их годувала, что вещи мужние, какие оставались — до последних исподних, — отдала, что меня с детьми десять раз за это могли убить...»
Хлопцы смутились, поднесли капель. Я позвенела зубами о стакан.
«Вины, — отвечают, — Федоровна, за вами никакой нет. Ответа требует Киев. С Киева спрашивает Москва. А нам с кого спросить? Кто в армии. Кто убит. Кто в неизвестности. Коли можете, пособите. А мы скажем в колхозе, чтобы вам, как вдове партизана, допомогли».
И верно. Пока Лидушка после ранения два года у меня не ходила, помощь от колхоза была.
Афанасия Федоровна вышла в сени, сполоснула под рукомойником заплаканное лицо, вытерлась чистым полотенцем, что висело у двери, и стала убирать со стола.
— Может, вы чаю хотите? — спохватилась она и налила мне полную эмалированную кружку.
Чай был заварен мятой. Пахнуло летом, сеновалом, а во рту возник горячий холодок.
— Вы б летом когда приехали, — сказала Афанасия Федоровна, открывая банку с клубничным вареньем. — Я б к завтраку вам клубнички насобирала целый таз. Хотите — кушайте с молоком, хотите — посыпьте песочком.
В ее голосе появилась обычная приветливость и певучесть. Но лицо оставалось заплаканным и грустным. И я не рискнул ее дальше расспрашивать.
Лишь на другой день вечером, разбирая свои заметки и дописывая письмо, я словно невзначай поинтересовался:
— Что же хлопцы спрятали из отрядного имущества, когда не стало Гайдара?..
Афанасия Федоровна перекусила нитку и, положив на стол кофту, которую дошивала, посмотрела издали, хорошо ли приметала рукав.
— Наганы прятали, пули, гранаты, пулемет Аркадия Петровича, — ответила она, разглядывая кофту. — Ружья носили охапками, как дрова.
Работой своей Афанасия Федоровна осталась довольна. Кофту положила в сундук, а нитки, наперсток, булавочки, иглы стала собирать в высокую коробку из-под болгарской халвы.
— А что было дальше? — спросил я, надписывая конверт.
Афанасия Федоровна поставила на лавку коробку из-под халвы и привычно села лицом ко мне.
— Когда закопали оружие, командир принес из кладовки портфель, отстегнул два железных замочка и вытряс портфель над столом. Посыпались бумаги, комсомольские и партийные билеты, еще какие-то важные документы. Часть бумажек командир отобрал и бросил в печку. Остальное сложил в большую стопку.
«Надо бы во что-нибудь положить», — сказал командир.
Тогда мой Андриан велел:
«Феня, сбегай домой, возьми поповский сундучок».
— Разве дело происходило не тут? — удивился я.
— Наш дом уже считался опасным. Командира прятали в хате моего брата, Игната Касича, неподалеку отсюда... Я принесла сундучок. Отдавать его было жалко. Андриан подарил его мне, когда мы были молодыми. Сундучок Андриан нашел в огороде у попа во время коллективизации. По самую крышку в нем были насыпаны золотые монеты. Золото Андриан сдал в банк. А сундучок у него не приняли. Он и принес его домой, как игрушку. Был сундучок чуть меньше коробки из-под ботинок. Дубовый. Крепкий. С железными полосками. Ручки с обеих сторон. Замочек, когда его отпирали ключом, звонил.
Я поставила сундучок перед командиром. Он повертел его в руках. Подивился хитрой работе. На дно положил бумаги, сверху — разноцветные книжечки. И запер на ключик.
— А тетради Гайдара? — нетерпеливо спросил я. — В клеенчатых переплетах?
Афанасия Федоровна запнулась, виновато прибавила:
— Тетрадок не было.
— Ни одной?
— Ни одной. Я бы видела.
— И разговора не было?
— Был. Но про тетрадки Гайдара ничего не говорили.
— О чем же говорили?
— Про самого Аркадия Петровича.
Я видел, что Афанасия Федоровна не хочет продолжать беседу на эту тему. И, помня вчерашние слезы, я и сам боялся ее снова расстроить. Но мне важно было знать, о чем говорили в тот вечер. И я попросил:
— Вы коротко. В двух словах.
Афанасия Федоровна вздохнула и без всякого выражения в голосе произнесла:
— Когда все закопали, моя невесточка, жена Игната, подала ужин, а сама вышла на минуту из комнаты, я осталась с ними со всеми одна.
— С кем с ними?
— Ну, Игнат, мой Андриан, командир, Сасько из Прохоровки, Александров из НКВД и Никитченко, секретарь райкома из Сквиры.
Командир переглянулся с остальными, сделал знак Сасько. Тот встал и выглянул, не стоит ли кто за дверьми.
«Феня, — очень тихо сказал командир, постукивая ручкой хлебного ножа. — Отряда больше нет. Мы уходим в подполье. Мы соберем новые силы и вернемся. Игнат и Андриан остаются для связи. Но идет война, Феня... — Командир замолчал. Ему стало трудно говорить. Хлопцы опустили головы. — Мы все можем погибнуть, — продолжал он с усилием. И я почувствовала, что от слез начинаю плохо видеть. — В этом тяжелом случае, Феня, ты повинна, ты должна сберечь и сообщить нашим главную тайну отряда».
Я уже ко многому привыкла. И одними губами, без голоса, ответила:
Книга Бориса Николаевича Камова создавалась на протяжении почти двух десятилетий. Это — наиболее полное жизнеописание А. П. Голикова-Гайдара. Помимо общеизвестных фактов, автор сообщает о множестве драматических событий, о которых невозможно было рассказать до перестройки и в период разгула «солоухинщины».Автор поставил перед собой задачу: выяснить, насколько справедливы обвинения в преступлениях, будто бы совершенных А. П. Голиковым (будущим писателем А. П. Гайдаром) в годы Гражданской войны. С обвинениями такого рода с конца 1980-х гг.
В повести автор рассказывает о службе Аркадия Голикова, будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, в Хакасии в 1922 году, о его единоборстве с неуловимым атаманом Соловьевым (поединку был посвящен известный фильм «Конец «императора тайги»). Когда Голиков по болезни был уволен из армии, он решил испытать свои силы в литературе.
Повесть о детстве и боевой юности Аркадия Голикова — будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, о том легендарном периоде его жизни, о котором А. П. Гайдар сказал: «Это была обыкновенная биография в необыкновенное время».
"Эта книга — про Аркадия Петровича на войне. А называется она так — «Партизанской тропой Гайдара» — потому, что шел я по его следам. Шел, как бывший мальчишка, шел, как бывший тимуровец, шел по отзвукам полузабытых легенд, чтобы знать, как все было на самом деле. Мне довелось побывать в Лепляве и Озерище, Хоцках и Калеберде, Гельмязеве и Калениках, на Германовом хуторе и хуторе Малинивщина. Названия этих сел можно отыскать только на очень подробной карте, но они будут часто встречаться в книге. Довелось мне летать и ездить в Канев и Киев, Золотоношу и Черкассы, Гайсин и Львов, в Ленинград и в далекий Уяр Красноярского края. И это были тоже тропы Гайдара, потому что я искал и находил боевых его товарищей и еще потому, что след остается не только на земле,—он остается в памяти, он остается в сердце.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.