Сумка Гайдара - [14]
В Киеве нахожу бывшего путевого обходчика Игната Терентьевича Сорокопуда. Это он хоронил Гайдара.
— Когда немцы подозвали меня и велели закопать убитого партизана, — вспоминает Сорокопуд, — я подошел и сразу же узнал Аркадия Петровича. Мы были с ним знакомы. Он заходил ко мне. Я его угощал и давал еды с собой... А тут он лежал на земле, в короткой своей солдатской шинели. Рядом валялась его ушанка с рыжим мехом. Но уже ни ордена, который он носил на гимнастерке, ни оружия, ни противогазной сумки на нем не было.
Значит, обходчик не видел.
Неподалеку от райцентра Гельмязево нахожу дом Тараса Федоровича Бутенко.
— Да, — подтверждает он, — я помогал Башкирову. Он спрашивал про сумку. И что сумку забрали немцы, сообщил ему я.
— Вы сами видели, что немцы уносили сумку?
— Самолично не видел.
Бутенко замолкает. И кассета накручивает длинную паузу.
— Назовите человека, который видел.
— Назвать по имени такое лицо не могу. Но что забрали немцы — точно. Все так говорят.
Нажимаю клавишу «стоп». Когда «все говорят», хотя никто не видел, у меня есть право усомниться.
Еду еще к двум партизанам. Они живут по соседству. Это братья Денис и Иван Ваченко.
Денис Семенович, парень из бедного украинского села, участвовал в штурме Зимнего. Слышал, как ударила «Аврора». С передовым отрядом ворвался в царский дворец. Денис Семенович держится скромно, рассказывает о Гайдаре душевно.
— У Аркадия Петровича была поговорка, — вспоминает он. — Услышит что хорошее или плохое, задумается и скажет: «Что ж, и это запишем!»
Я радуюсь точности припомненной детали: это очень похоже на Гайдара.
А Иван Семенович Ваченко желает выглядеть многозначительным. Хмурит брови, якобы от напряженной работы мысли. В отряде он был завхозом. В письмах ко мне обещал, что сообщит много важного. Но вот мы сидим с ним на крыльце вдвоем. Поют петухи. Вращаются кассеты. Бывший завхоз сыплет ворох не связанных между собою слов. Я прошу его уточнить отдельные подробности. Он путается и ничего дельного сказать не может.
О сумке спрашиваю братьев порознь. Ни один не видел, как немцы ее забирали. Кто видел? Не знают. «Но отчего ж, — спросил я себя, — «все говорят»?»
В юности мне довелось изучать прекрасную и стройную науку логику. Она исследует законы нашего мышления. В особенности я полюбил раздел «Доказательства и опровержения». Я научился во время споров обнаруживать логические ошибки в рассуждениях своих товарищей и двумя-тремя логическими приемами легко опрокидывал их доводы.
Обнаружил я типичную ошибку и в рассуждениях партизан. Они полагали: раз сумку Гайдара никто не видел после его гибели, значит, она пропала в момент гибели (то есть забрали гитлеровцы).
А если Гайдар за день до случившегося успел сумку спрятать? Этого обстоятельства партизаны не учитывали. Бутенко продолжал настаивать, что сумка попала в руки к немцам, хотя убедительных доказательств у него не было.
А я хотел верить, что Гайдар с его предусмотрительностью заранее позаботился о том, чтобы его рукописи — при любых обстоятельствах — остались целы и после изгнания гитлеровцев были доставлены в Москву.
Но доказательств, что он успел это сделать, я тоже не имел. Как же быть? Помочь мне могла только логика. Она учит: одно и то же суждение может быть либо истинным, либо ложным. Если утверждение Бутенко — сумку забрали немцы — истинно, то рукописи давно пропали и всякий поиск бесполезен.
Если же заявление бывшего партизана ошибочно, то возникает будничный, рабочий вопрос: где или у кого перед 26 октября Аркадий Петрович Гайдар оставил на хранение брезентовую противогазную сумку со своими бумагами?
Я поселился в Лепляве у Афанасии Федоровны Степанец. Это к ней в июне 1944 года попросился на постой капитан Башкиров. К ней в августе 1962 года впервые приехал я. С этой беленькой хаты под соломенной крышей начинался мой поиск на путях-дорогах Гайдара, который продолжается по сей день.
Весной 1964 года я обосновался у Афанасии Федоровны надолго. С военной поры в доме мало что изменилось: та же русская печка с лежанкой. Самодельный буфет до потолка. Лавки вдоль стен. Стол, врытый в сухую глину пола. Угол с иконой и портретом Тараса Шевченко.
Когда я подарил Афанасии Федоровне увеличенную фотографию Гайдара, она вставила ее в рамку, повесила высоко на стене и тоже убрала расшитыми полотенцами. Пока не началось строительство Каневской ГЭС, по вечерам горела керосиновая лампа, та самая, при свете которой писал Гайдар. Только пришлось купить новое стекло.
Я рано вставал, завтракал и уходил в старый партизанский лагерь. В его окрестностях я отыскал родник — маленький тугой фонтанчик, который бил из-под земли. Из этого родника пили и брали воду партизаны. Нашел поляну, которая служила отряду кухней. Тут еще валялись чугунные конфорки и раскрошенный кирпич плиты. Разбирал полусгнившую кровлю обвалившейся землянки в надежде что-нибудь отыскать. Но, кроме нескольких винтовочных патронов и гильз от немецких автоматов, не обнаружил ничего.
Я совершил пешие переходы от лагеря к Днепру, к селам Комаровка, Хоцки, Софиевка, где бывали бойцы. В их числе Гайдар.
Книга Бориса Николаевича Камова создавалась на протяжении почти двух десятилетий. Это — наиболее полное жизнеописание А. П. Голикова-Гайдара. Помимо общеизвестных фактов, автор сообщает о множестве драматических событий, о которых невозможно было рассказать до перестройки и в период разгула «солоухинщины».Автор поставил перед собой задачу: выяснить, насколько справедливы обвинения в преступлениях, будто бы совершенных А. П. Голиковым (будущим писателем А. П. Гайдаром) в годы Гражданской войны. С обвинениями такого рода с конца 1980-х гг.
В повести автор рассказывает о службе Аркадия Голикова, будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, в Хакасии в 1922 году, о его единоборстве с неуловимым атаманом Соловьевым (поединку был посвящен известный фильм «Конец «императора тайги»). Когда Голиков по болезни был уволен из армии, он решил испытать свои силы в литературе.
Повесть о детстве и боевой юности Аркадия Голикова — будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, о том легендарном периоде его жизни, о котором А. П. Гайдар сказал: «Это была обыкновенная биография в необыкновенное время».
"Эта книга — про Аркадия Петровича на войне. А называется она так — «Партизанской тропой Гайдара» — потому, что шел я по его следам. Шел, как бывший мальчишка, шел, как бывший тимуровец, шел по отзвукам полузабытых легенд, чтобы знать, как все было на самом деле. Мне довелось побывать в Лепляве и Озерище, Хоцках и Калеберде, Гельмязеве и Калениках, на Германовом хуторе и хуторе Малинивщина. Названия этих сел можно отыскать только на очень подробной карте, но они будут часто встречаться в книге. Довелось мне летать и ездить в Канев и Киев, Золотоношу и Черкассы, Гайсин и Львов, в Ленинград и в далекий Уяр Красноярского края. И это были тоже тропы Гайдара, потому что я искал и находил боевых его товарищей и еще потому, что след остается не только на земле,—он остается в памяти, он остается в сердце.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.