Сумка - [3]

Впрочем, великодушие потенциальной будущей бабушки отнюдь не помешало Циле Марковне при первом удобном случае поставить Сеню на место. Да и как не подчеркнуть, кто в доме хозяин?.. Когда после первой брачной ночи заспанный Сеня в новой пижаме утром появился на кухне, его тёща уже там суетилась и ему ничего не оставалось как немного смущённо её поприветствовать.

— Доброе утро, мама…

В то время такое обращение зятя к тёще и непременно, на Вы, было в порядке вещей. И невестка обычно называла свекровь мамой и ни у кого на Молдаванке столь патриархальная форма общения не вызывала ни малейшего недоумения. Семья… А как иначе? Ну, не по имени и отчеству же, как в трудовом коллективе? Назвать мамой родительницу жены или мужа язык, небось, не отсохнет, а традиции соблюдены, да и человеку приятно… Однако, у Цили, как Сеня про себя стал звать тещу, по-видимому, существовало собственное мнение на этот счёт. Стоило ей услышать слова новоиспечённого законного зятька, как она, усмехнувшись в ответ, с едва заметной издёвкой заметила:

— Уж не думаешь ли, милый, что если ты переспал с моей дочкой, так я уже тебе стала мамой?

— Вот, инфекция, — отметил беззлобно про себя Сеня и тут же понял, что его вторая мамаша не лишена чувства юмора и здорового сарказма. В общем, постановка вопроса ему даже понравилась. Циля чем-то напомнила ему его бабушку с папиной стороны, а та за словом в карман не лезла и могла такое отчубучить…

Проживание в одной квартире с тёщей и совместное ведение хозяйства Сене особого беспокойства не доставляло. Характером он обладал довольно мирным, да и Циля практически не вмешивалась в дела молодой семьи, а, будучи молодящейся особой, больше уделяла внимание собственной персоне. Какие уж там конфликты, когда каждый занят собой? Впрочем, вольно или невольно, Сене всё же приходилось наблюдать некоторые особенности её натуры, но его пока не смущал тот гипотетический факт, что Ляля вполне может их с возрастом унаследовать. Ну, что спрашивается за нужда, вглядываться в потёмки чужой души? Тут своя не всегда понятна.

И всё же общение с Цилей стало для Сени на первых порах цепью неожиданных открытий. Если раньше в период жениховства он мог лишь догадываться о том, с кем ему суждено породниться, то теперь от него уже никто и ничего не скрывал. Циля, в принципе, была неплохой бабой, но уж очень завистливой. Правда, проявлялось это нелицеприятное качество в ней по-разному. Чаще всего, не всегда явно, но если, зависть начинала сжигать её душу, то там оставались только уголья да головешки. Так каждый раз, завидев на ком-нибудь из знакомых лучшее платье или кофточку, Циля потом долго пребывала в дурном настроении. Могла беспричинно срывать зло на подвернувшихся под руку дочке или зяте, буквально испепеляя себя изнутри чёрной досадой. Чьё-то превосходство в гардеробе настолько портило Циле кровь, что казалось — дай ей в эту минуту в руки ножницы и она с наслаждением искромсает на мелкие кусочки наряд нечаянной соперницы. Слава Богу, в Одессе женщины не страдали отсутствием выбора где одеться. Торгсин, сертификатный магазин, не говоря уже, о полной демократичности «Толчка». Были бы деньги… А они у Цили водились. Даром, что вдова, но шустрая — жуть. На «Толчок» она ездила регулярно, как на работу и естественно, привыкла к первенству среди подруг. Однако, чьё-то нескромное желание и возможность переплюнуть её статус законодательницы мод не мог не действовать на Цилю подчас удручающе. И ещё как.

Вот и Ляля с годами стала в чём-то поразительно напоминать мать. Наверное, в какой-то мере этому процессу способствовала эмиграция и неизбежный стресс. Кто знает? В ослабленном организме болезнь всегда прогрессирует быстрее. Поначалу Сеня просто не обращал внимания, как в его жене просыпаются тёщины инстинкты. Да и не до того было, чтобы анализировать насколько далеко или близко яблочко падает от дерева, на котором созрело. Сразу после приезда в Америку навалилось столько проблем и забот, что думать о пустяках, пожалуй, следовало в самую последнюю очередь. Да и стоило ли о них думать, вообще? Булатный клинок не перековать, а взрослого человека уже не переделать…

Общаться на первых порах в Лос-Анджелесе Сене пришлось исключительно с Лялиными приятелями. Откровенно говоря, эти нечастые встречи его совершенно не вдохновляли на будущие, и в гости к малознакомым людям он ходил лишь по Лялиному принуждению. Сеня, конечно, не упирался и следовал туда послушно, но без всякого воодушевления. Разговоры Лялиных друзей его не занимали и к их интересам он оставался безразличен. Ляля же, наоборот, любила бывать среди прошлого окружения. Сюда же, в Калифорнию, но только раньше перебралась её одесская подруга. К ней-то и предстояло отправиться на день рождения.

О походе в ресторан Ляля была оповещена заранее, чуть ли не за месяц, а когда она заикнулась Сене о новой сумке, тот как-то не придал особого значения её капризу. Сто долларов больше, сто долларов меньше?.. Дыру в семейном бюджете эти гроши всё равно не сделают. Но когда Ляля приоткрыла Сене глаза на то, сколько собирается потратить на обновку, он, мягко говоря, испытал шок.