Сумка - [2]

Ляля не представляла собой исключение и если, в её гардеробе могло присутствовать шмотье весьма сомнительного качества, то сумки она предпочитала только первоклассные. Свой «Луи Виттон» ей посчастливилось приобрести на Родео-Драйв — улице, где делают покупки люди самого разного достатка. Конечно же, не бедняки или скряги. Родео-Драйв — это вам не Привозная в Одессе… Хотя, сказать по совести, там, в Лос-Анджелесе необязательно сорят деньгами нувориши или придурки, у которых свербит в заднице желание выпендриться перед такими же тщеславными знакомыми. Ведь, чаще всего, нормальные богатеи не прочь сэкономить на чём угодно и мнение окружающих на свой счёт существует вне сферы их интересов.

Другое дело, что в фирменном магазине, расположенном в Беверли-Хиллз, потребителю следует ожидать наличие неплохой коллекции последних моделей… Однако, столь отвлечённый факт — уже совершенно другой вопрос и к советской эмигрантке, прожившей в Лос-Анджелесе всего лишь год, имеет самое, что ни на есть, косвенное отношение. Тем более, к той, которая рентует паршивую квартиру в недорогом районе и которую возит муж на задрипанной машине…

Сеня поехал на Родео-Драйв, как на заклание, испытывая тихий ужас от Лялиных намерений выложить громадную, по его меркам сумму. Как он полагал, за обыкновенную сумку, сшитую даже из ненатуральной кожи, заплатить подобную цену выглядело безумием. Впрочем, ему было и чем гордится. Его жена знала абсолютно точно, за чем её туда привезли. С завидной уверенностью придирчивого покупателя она перебрала почти весь имеющийся на полках товар и выбрала самый элегантный экземпляр. Даже у продавщицы в глазах проскользнуло невольное уважение, когда она упаковывала Ляле не традиционную бесформенную торбу с характерной монограммой «LV», а небольшой и аккуратный жёлтый ридикюль. Причём, не пронзительного канареечного цвета, а деликатного и с благородным оттенком заварного крема. Но самое главное состояло в том, что на изделии напрочь отсутствовал узнаваемый логотип! Его Ляля обнаружила только на пряжке и то, хорошо приглядевшись. Это был тот самый уникальный случай, когда фасон и цвет сумки красноречиво говорили сами за себя. Подобные не подделывают на подпольных фабриках и не продают в массовом количестве любителям пустить пыль в глаза.

Сумка Ляле требовалась, как птице воздух. То, что ложка хороша к обеду — факт общепризнанный и неоспоримый, но если, она у тебя получше, чем у сотрапезников, то и обед будет намного вкуснее. Через неделю у Лялиной подруги намечалось празднование дня рождения — событие само по себе не очень значительное, но в некотором смысле, безусловно, важное. Ляля даже не могла представить прийти в ресторан, куда её с мужем пригласили на банкет, без соответствующей экипировки. То есть, заявиться в русскую компанию со старомодной сумкой позапрошлого сезона, означало элементарно плюнуть себе в душу. Среди приглашённых гостей Ляля с Сеней были самыми «свежими». Все остальные, по сравнению с ними, уже считались долгожителями — иные три года в Америке, а кто и подольше. Понятно, что у таких уже другие финансовые возможности… Однако, чувствовать себя нищенкой среди расфуфыренных и разодетых женщин Ляле совершенно не хотелось. Сумка могла стать именно тем заметным предметом в одежде, с помощью которого она собиралась всем утереть нос. Мол, вы тягайтесь друг с другом, у кого тряпьё из даунтауна лучше, а я вам всем не ровня.

Вообще-то, Ляля никогда раньше особым высокомерием не отличалась, но время от времени у неё стали проявляться замашки, уж очень напоминавшие характер её норовистой мамаши. Чего-чего, а их Сеня не разглядеть не мог. Циля Марковна была ещё та штучка, а уж замечания, отпускаемые ею по любым поводам, стали в семье легендарными.

Особенно Сене врезалась в память её первая реплика, которой она его одарила буквально на следующий день после свадьбы. В советское время почти все молодожёны в крупных городах делили кров с родителями, а уж в Одессе на Молдаванке… Естественно, мотивы общежития заключались вовсе не в великой сыновей или дочерней привязанности к отчему дому, а являлись причиной элементарного жилищного дефицита. Молодому человеку было проще и необременительнее остаться холостяком до седых волос, чем прыгнуть выше головы и как положено, привести жену в собственную квартиру. Вот и получалось, что рыпнуться от мамы и от папы удавалось только тем немногочисленным везунчикам, чьи родители могли обеспечить своему чаду удовольствие ощущать себя самостоятельным. Какими путями? А разными… То ли посредством нужных связей, то ли с помощью немереных денег, то ли, употребив то и другое одновременно. К сожалению, к подобным баловням судьбы Сеня не относился, и ему предстояло начать вить семейное гнездо под крылом у тёщи. Благо, принадлежавшая ей жилплощадь и метраж, позволяли домочадцам не чувствовать себя пауками в банке, чтобы неизбежно не погрязнуть в скандалах. Оно ведь как? Начинается с сущей ерунды и пошло-поехало…

Разменивать трёхкомнатную квартиру на Степовой Циля Марковна категорически отказалась, но милостиво уступила отдельную комнату молодым супругам. Сама перебралась в проходную, правда, с неизбежными комментариями. И то слава Богу… Вот ведь, женщина с понятием попалась и соображает, что дверь в спальню жена и муж могут деликатно прикрыть, а не вздыхать и охать во всеуслышание, разламывая кровать… Да и не будут смущать других попусту.