— Замри, все живое!
В тот же день, вернувшись с работы, в пять часов вечера отец один отправился в дом Гарманских. Он объяснял, оправдывался, открыто изложил свои взгляды, получил железную дорогу и решительным шагом направился к дому Кастельнуово. Там няня-армянка Луиза проводила его в библиотеку, полную дивных запахов, и отец сообщил госпоже Кастельнуово свое нелицеприятное мнение о случившемся, извинился, принял извинения, и, после взаимного обмена любезностями, получил велосипед.
Так что в конце концов все утряслось.
Велосипед, разумеется, мне не дали, а заперли в подвале на три месяца. Но ведь я уже говорил, что к концу лета все переменилось и начались совсем другие события, о которых я, может быть, расскажу в другой раз.