Сумерки вождей - [18]

Коллонтай, член ЦК большевистской партии и член Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, с первого взгляда влюбилась в матроса Павла Ефимовича Дыбенко, председателя высшего выборного коллектива военных моряков — Центрального комитета Балтийского флота. Она нашла мужчину, которого искала всю жизнь. Инженеры, ученые, профессиональные революционеры, все, кто прошел через ее постель, могли только красиво говорить. А он умел любить женщину.

Когда большевики взяли власть и они оба вошли в правительство, Коллонтай назначили наркомом государственного призрения, Дыбенко — наркомом по морским делам.

Любовная история внутри первого советского кабинета министров породила множество сплетен в партийных кругах. Сталин, который до того времени ни разу не вел личных разговоров с Троцким, подошел к Льву Давидовичу и сказал хихикая:

— Это он с Коллонтай, с Коллонтай…

Его жест и его смешок показались Троцкому неуместными и невыносимо вульгарными, особенно в этот час и в этом месте. Лев Давидович ответил сухо:

— Это их дело.

Лицо Сталина сразу изменилось, и в желтоватых глазах появились искры враждебности. После этого заседания они уйдут, еще менее симпатизируя друг другу, чем прежде.

За оборону Петрограда, который едва не взяли белые, политбюро постановило отметить Троцкого недавно учрежденным орденом Красного Знамени. Постановление Всероссийского Центрального исполнительного комитета Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов от 20 ноября 1919 года гласило:

«В ознаменование заслуг тов. Л.Д. Троцкого перед мировой пролетарской революцией и Рабоче-крестьянской Красной Армией РСФСР Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановил: наградить Л.Д. Троцкого орденом Красного Знамени.

Товарищ Лев Давидович Троцкий, взяв на себя по поручению ВЦИК задачу организации Красной Армии, проявил в порученной ему работе неутомимость, несокрушимую энергию. Блестящие результаты увенчали его громадный труд.

Товарищ Троцкий руководил Красной Армией рабочих и крестьян не только из центра, но неизменно переносил свою работу на те участки фронта, где задача была всего труднее, с неизменным хладнокровием и истинным мужеством идя наряду с героями красноармейцами навстречу опасности.

В дни непосредственной угрозы красному Петрограду товарищ Троцкий, отправившись на Петроградский фронт, принял ближайшее участие в организации блестяще проведенной обороны Петрограда, личным мужеством вдохновлял красноармейские части на фронте под боевым огнем».

И тут же председатель Моссовета Лев Борисович Каменев, который в отсутствие Ленина вел заседание политбюро, предложил отметить орденом и Сталина.

— За что? — спросил простодушный председатель ВЦИК Михаил Иванович Калинин. — За что Сталину орден, не могу понять?

Менее наивные члены политбюро только переглянулись. В перерыве Николай Иванович Бухарин, главный редактор «Правды», принялся вразумлять Калинина:

— Как же ты не понимаешь? Это Ильич придумал: Сталин не может жить, если у него нет чего-нибудь, что есть у другого. Он этого не простит.

Конфликт между Троцким, который покинул наркомат иностранных дел и возглавил Красную армию, и Сталиным быстро созрел, и в него вовлекались другие видные фигуры.

Выпускник юридического факультета Петербургского университета и поклонник изящной словесности, сам не чуждый литературного труда Вячеслав Рудольфович Менжинский в 1919 году возглавил особые отделы при ВЧК, которые должны были бороться с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте.

Так появилась военная контрразведка, которая ввиду высокого положения и авторитета председателя Реввоенсовета республики и народного комиссара по военным и морским делам Льва Троцкого поначалу находилась под контролем Реввоенсовета. Менжинский докладывал о работе особых отделов, о ситуации в армии (и не только в армии) не своему непосредственному начальнику — председателю ВЧК Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому, а Троцкому. Он был куда более важной фигурой, чем Дзержинский.

Троцкий вспоминал, как Менжинский появился в его вагоне с докладом по делам особых отделов в армии. Закончив с официальной частью визита, он стал мяться и переминаться с ноги на ногу с вкрадчивой улыбкой, которая у его собеседников вызывала одновременно тревогу и недоумение. Спросил председателя Реввоенсовета:

— Знаете ли вы, что Сталин затеял против вас сложную интригу?

— Что? — спросил Троцкий в совершенном недоумении, так как был далек тогда от каких бы то ни было мыслей или опасений такого рода.

— Да, он внушает Ленину и еще кое-кому, что вы группируете вокруг себя людей специально против Ильича…

— Да вы с ума сошли, Менжинский, — высокомерно и самоуверенно бросил Троцкий, — проспитесь, пожалуйста, а я разговаривать об этом не желаю.

Начальник особых отделов ушел, перекосив плечи и покашливая.

Часть вторая Младший вождь становится зрелым

Кабинет Ленина

Политическая жизнь страны сосредоточилась в двух служебных кабинетах.

В одном — у себя в Кремле − сидел в кресле смертельно усталый и очевидно нездоровый Ленин. Он работал из последних сил. Глаза больные, лоб потный, он постоянно вытирал его платком. Действовала только левая рука. Правая, пораженная параличом, бессильно лежала на ручке кресла. Всякое усилие давалось ему с большим трудом. Но Владимир Ильич не хотел на покой.