Сумерки светлого леса - [45]

– Я тут написал указ… – отвернувшись от застывшего брата, возмущенно сверлящего его глазами, Вайдильс взял лежащий посреди стола одинокий свиток, и подал второму, – проверь, все правильно? А печать и важные документы в тайнике, вот ключ. Пойду я, дети ждут ужинать.

Витая сосулька зачарованного ключа неслышно легла на стол, но второй не дотронулся до нее, пока за тяжело шагавшим братом не прикрылась резная дверь. И только после этого перевел дух и развернул свиток.

– Позовите ко мне Улийраса, – приказал он спустя пару минут, прибежавшему на зов свистка охраннику и прошел к окну, возле которого недавно стоял Вайльд.

Словно надеялся, что и ему дождь подскажет правильное решение.

– Я тут, – мальчишеский голос Улира отвлек принца от мрачных мыслей, и он решительно занял место за королевским столом.

– Садись.

Мальчишка понимающе прищурил глаза и устроился в кресле по другую сторону стола.

– Ты в курсе, что произошло сегодня утром в деревне?

– Да, – уверенно кивнул Улир.

– Что думаешь по этому поводу? – зеленые глаза принца пристально смотрели, кажется, в самую душу, хотя лицо его оставалось совершенно бесстрастным.

– Думаю, наши женщины неправы, – хмуро объявил парнишка, и только теперь, по его серьезному и решительному взгляду вспомнилось, что это совсем не ребенок, как невольно хотелось думать, глядя на юное личико и угловатую фигурку.

Хотя начавшие наливаться силой плечи и упругая походка лучше любого доносчика выдавали, что парень усиленно тренируется с оружием.

– Что посоветуешь?

Улийрас недоверчиво глянул на короля, озадаченно прищурился и почти сразу сообщил:

– Нужно, чтоб они работали. От безделья все это. Но сначала нужен указ. Подробный.

– Займись, напиши, – согласился Дьёр, – отдашь мне, сам посмотрю, и скажи там, старшему писарю, что я назначил тебя… – он задумался, – вестовым, что ли. Пусть тебе выделят место в приемной и комнатку в казармах. Но сам понимаешь, это только для вида. Твоя работа намного важнее. Найди среди своих людей тех, кто думает так же, как и ты, и придумай им такие дела, чтоб в каждом углу у тебя был свой человек. Мне нужно знать все, что говорят в деревне и крепости и кто какого мнения поддерживается. Ты же понимаешь, ваша внешность сейчас может сделать больше, чем маги, никто не обратит внимание на двух мальчишек, если они шепчутся о чем-то своем совсем рядом. Да не забудь сказать им про награду. Чем больше они сделают для блага страны, тем больше лет добавят им маги. Самый большой срок – десять лет.

Это количество второй определил, исходя из видимого возраста самого Улира, сейчас ему больше чем тринадцать, никто бы не дал. Ясно как день, взрослым мужчинам бегать зелеными мальчишками нестерпимое унижение.

– Они не за награду, – отмахнулся от этого щедрого обещания Улир, – самое главное знать, что делаешь что-то достойное. Мне и так уже…

Он вздохнул и быстро вышел из кабинета, но Дьёр и без слов понял недосказанное бывшим помощником отца. Мало того, что Улийрас расстроен своей ошибкой, так еще и переживает, что подвел друзей, которые ему поверили.

Следующие полчаса Дьёр провел, вызывая по одному в кабинет командиров отрядов, которых собрали в приемной шустрые посыльные, и задавая им один и тот же вопрос. Который перед этим задал Улийрасу. А получив ответ, отдавал какой-нибудь приказ и делал отметки в свитке, куда записывал каждого из них. И как-то незаметно для тех, кто побывал в этом кабинете, все, кто принял сторону инлинок, обсуждая утренний конфликт, получили задания в месте встречи или вдали от деревни. В рудниках, на дальних выпасах, в лесу и даже в городах Торвальского королевства. Тогда как сторонники Улийраса оказались на ключевых позициях в крепости и в управлении деревней.

Оставалось только одно дело, и в который раз изучая составленный список, Дьёрджес поймал себя на том, что старательно оттягивает неприятный момент. А поймав, тяжело вздохнул и решительно поднялся с кресла. Настоящие мужчины должны уметь признавать свои ошибки.

Хотя, признать промах и перестать ощущать горечь и досаду, вовсе не одно и тоже. И несмотря на детское желание, чтобы разбирался с последствиями его оплошки кто-то другой, второй прекрасно осознавал что в крепости сейчас нет никого, кто смог бы это сделать так же хорошо, как он сам.

Поэтому пришлось стиснуть свои чувства в кулак и, прихватив отряд надежных охранников, отправиться в собственные покои. Уже дойдя до двери, второй ненадолго приостановился, выдавая воинам краткие указания, и облегченно выдохнул, заметив, как быстро на их лицах первоначальное недоумение сменилось пониманием.

Нэрджи с подругами сидели в гостиной за столом, но против ожидания не пили холодный настой фруктов и цветочных лепестков, любимый напиток его родины. Закусывая его воздушными пирожными.

А аккуратно разливали по крошечным флакончикам те самые духи, о которых говорила Дисси. Первый перед отъездом несколько раз напомнил и второму, и наследнику, о необходимости проследить за женщинами, торгующими ароматом недосягаемого мира.

Если честно сказать, Дьёр тогда не придавал особого значения этим предупреждениям, их женщины пахли такими духами всегда, и всегда именно с этими ароматами у них ассоциировалась женская любовь, страсть, нежность. Этим духам посвящались стихи и баллады, их дарили подругам на все праздники и просто так. В том, старом мире не было такого разнообразия духов, как в этом, и едва уловимый горьковато сладкий запах всегда был верным признаком присутствия неподалеку одной из прекрасных представительниц его народа.