Сумерки - [8]
— Откуда тут волки? — громко спросил Иван.
— А черт их ведает! — вскричал, всунувшись обратно в карету, Драчевский. — Васька, соня, просыпайся живо! — толкнул он в бок мирно спавшего лакея.
Тот тотчас открыл глаза и засуетился.
— Доставай пистолеты! — приказал ему граф. — Иван Иванович, умеете ли вы заряжать? — обратился он к Безбородко.
— Нет, ни разу не делал этого, — признался тот.
— Плохо, молодой человек, плохо! Тогда, если не хотите попасть на зуб волкам, будете держать меня.
Драчевский скинул дорогую шубу, под которой оказалась прекрасная фрачная пара. Лакей вынул из кофра длинную плоскую коробку и раскрыл ее. Внутри коробки лежали два дуэльных пистолета. Граф, взяв оба, вылез в окно почти до пояса и, поддерживаемый за ноги Иваном, прицелился. Раздался громкий выстрел. Лошади заржали, но их перекрыл протяжный злобный вой.
— Попал! — гордо крикнул Григорий Александрович. — В одного попал!
Он вновь выстрелил и вновь попал. Васька уже зарядил и подал ему первый пистолет. Граф долго целился, затем выстрелил в третий раз. Раздался такой ужасный и громкий вой, что по телу Ивана пробежали противные мурашки. Драчевский вернулся внутрь кареты и с явным удовольствием закрыл окно.
— Все! — сказал он. — Все, Иван Иванович. В вожака попал. Волки отстали.
Иван мгновение помедлил, а затем протянул графу руку, которую тот сердечно пожал.
— Простите меня за резкие слова мои, — от чистого сердца повинился Безбородко. — Прошу вас, граф, вновь считать меня своим товарищем.
Глава третья
Аглая Ивановна Безбородко, тетушка Ивана, у которой тот проживал в Санкт-Петербурге, уже некоторое время находилась в приподнятом настроении. Виною тому был ее племянник, а точнее, его будущее, о котором тетушка так усердно хлопотала. Ныне же, наконец, к ее вящему удовольствию, будущее это осветилось из тьмы неизвестности лучезарным светом. Вернее же будет сказать, что тетушкой было после долгих поисков найдено счастье молодого человека.
Сама Аглая Ивановна, женщина преклонных лет, но еще весьма бодрая и сохранившая, несмотря на превратности петербургского климата, крепкое здоровье и даже свои зубы, будучи вдовой, и к тому же бездетной, все внимание сосредоточила на племяннике. Видя, что тот не тяготеет к службе, тетушка определила его будущее единственно в удачной женитьбе на богатом приданом. Порешив на том, Аглая Ивановна, добрейшей души человек, стала со страстью прирожденного охотника выискивать Ивану богатую невесту. Однако поиски сии долго не были увенчаны лаврами успеха. Ни кумушки, знакомые Аглаи Ивановны, ни сватьи, чьим занятием служит подыскивать подходящие партии, — в общем никто не мог предложить тетушке что-нибудь стоящее. Аглая Ивановна уже совсем было расстроилась, как вдруг старинный приятель ее, генерал Гаврилов, у коего Иван до отъезда в Полтавскую губернию служил секретарем, сообщил тетушке по большому секрету, что у него нынче остановилась жена, а теперь уж вдова его товарища, покойного купца Земляникина. Также было по секрету, еще большему, разумеется, сообщено, что за вдовою Земляникиной имеется капитал в миллион рублей, не менее. И уж совершенно по великой тайне генерал поведал Аглае Ивановне, что вдовая купчиха Земляникина приехала в столицу подыскивать себе жениха. «Чтоб непременно из благородных, да помоложе» — таковы были ее слова.
Надо было видеть, как встрепенулась и ожила Аглая Ивановна, уж было совершенно потерявшая надежду на устройство родного племянника, коего ей передал на руки брат перед самой своей смертью. Луч света озарил будущее Ивана в ее глазах. Особенно при упоминании генералом Гавриловым о миллионе, оставленном купцом жене.
Теперь же тетушка вознамерилась провести интригу, или, как она сама ее называла, предприятие. Ради нее Аглая Ивановна, несмотря на сильный мороз, внезапно налетевший с моря на Петербург еще утром, отправилась в гости к генералу. Зная, что племянник будет непременно искать ее, тетушка наказала Дуне, единственной своей прислуге, направить его к Гавриловым. То были самые настоящие смотрины жениха, устроенные для Земляникиной. С ловкостью необыкновенной решила провернуть сие предприятие Аглая Ивановна, знавшая наперед, что племяннику к вечеру она обязательно понадобится.
«Неможно же привести Ванечку просто так, по экспромту, — думала тетушка, катясь на извозчике до Сенной площади, где проживало немногочисленное семейство генерала Гаврилова. — Он ведь не купчик какой-нибудь, чтобы ему откровенные смотрины устраивать, словно рысака водить перед публикой. Как-никак, а дворянин!»
Была еще одна закавыка, кою надлежало преодолеть добрейшей Аглае Ивановне в обустройстве будущего своего племянника. Закавыкой этой являлась невеста Ивана, а именно Лиза, о коей упоминал Безбородко в беседе с графом Драчевским. Еще отцы Ивана и Лизы, дружившие меж собой в годы юности и служившие в одном полку, договорились, что ежели останутся они живы и у них родятся дети, то непременно надобно их поженить. И ведь надо было случиться такой удаче, что у Безбородко родился мальчик, а у друга его, прапорщика Мякишкина, — девочка. С тех пор и повелось, что Ивану и Лизе непременно надлежит исполнить волю отцов.
