Сумерки - [70]
В проеме стоял чрезвычайно высокий, а оттого сильно сутулящийся молодой человек из тех, кого называют ныне разночинцами. Длинные, давно не стриженные волосы его были скреплены на голове обручем, а из-под пальто, наспех накинутого на плечи, выглядывала рубаха земельного цвета. Разночинец пристально смотрел, не мигая, на Ломакина, ожидая, когда же тот изволит обратить на него внимание.
— Я пришел за яблоками, — явно стушевался Родион.
Разночинец продолжал пристально глядеть на него.
Ломакин, не зная, что еще говорить, тоже стал смотреть на молодого человека. Удивительное дело, но в отличие от неприятного взгляда убийцы Фимы Креста взгляд разночинца был не просто неприятным, нет, он был еще и страшным. Долго его Ломакин вынести не мог и отвел глаза в сторону. Молодой человек тут же пропал, словно растворился в темноте черного хода. Оттуда из темноты раздалось только сиплое: «Жди здесь».
Через некоторое время разночинец появился вновь, держа на вытянутых руках сверток. Сверток был самый обычный, из тех, которые никак не могли вызвать подозрение у полиции. Ломакин принял сверток и коротко поблагодарил молодого человека. Брови того удивленно взметнулись вверх.
Взяв сверток с подделкою под мышку, художник направился на угол набережной Екатерининского канала и Фонарного переулка, где стоял известный читателю кабак. Уже стояла почти что ночь, и ни разу за все путешествие Родиона ему не встретился ни один прохожий. Да и тишина стояла такая, что звуки его одиноких шагов звучали очень уж зловеще и пугающе, отчего сам Родион уже порядком струхнул, все время оглядываясь по сторонам. Сумерки уже полностью поглотили город, но фонари и не думали включать, отчего вокруг казалось еще мрачнее. Запахи с канала тоже были какие-то мертвые, будто утопленники плавали у берегов, разбухшие и синие. Воображение художника разыгралось не на шутку, и он чуть не бегом добежал до кабака.
Зайдя в кабак, Ломакин сумрачно кивнул сидевшему у стойки с перевернутыми, чисто вымытыми стаканами кабатчику и прошел мимо кухни, всегда напоминавшей художнику ад, в потаенную комнатку, где играли уголовники. Посреди стола высилась горка медяков, а на почетном месте, как обычно, сидел Фима Крест, по правую руку которого стоял Александр Рамазанов. Увидев вошедшего в комнатенку художника, убийца тотчас прервал игру и направился в шептальню. Рамазанов и Ломакин проследовали за ним.
— Ну здоров, что ли, Родион Ильич, — обрадованно приветствовал Ломакина Фима Крест, косясь на сверток, что художник все еще держал под мышкой. — Изготовил, значится?
— Изготовил, — весело закивал головой Ломакин.
— Ну вот и славно. Я — тебе, ты — мне, — заключил Фима Крест, принимая из рук Родиона сверток. — Вот, возьми. Да бери ты, не стесняйся, — протянул он Ломакину два червонца.
Ломакин хотел было отказаться от денег, но очень уж хотелось есть, а потому через силу взял и стал вертеть в руках.
— Что, Родион Ильич, ищешь, нет ли на бумажках крови сироток и вдовушек? — противно засмеялся Рамазанов и обратился к Фиме Кресту: — Проверить бы надобно сверток. Чего там художник притаранил?
— Да я Родиону Ильичу верю, — благодушно заметил убийца, смеясь одним ртом.
— Ладно, я пошел, — сказал Ломакин и направился к выходу.
— Что, даже не почаевничаешь? — хитро спросил Фима Крест, передавая сверток подошедшему мужику в линялой рубахе навыпуск.
— Нет, — отказался от угощения художник.
— Ну как знаешь.
Ломакин вышел из кабака и зашагал по набережной канала. На душе его было легко и весело. Он все боялся, что убийцы догадаются про подделку, но вроде бы обошлось.
Художник успел отойти уже порядочно, когда страшный взрыв потряс спящий Петербург. Родион присел от неожиданности и накрыл голову руками, спасаясь от падающих с неба осколков камней. Обернувшись, он увидел, что вместо кабака сияла в полуподвале дома черная дыра, из которой, как из настоящего ада, вырывались клубы пламени и шел густой дым. Ломакин бросился к кабаку. Неожиданно из дыры в стене вышел почти полностью обгоревший человек. Он шатался и страшно хрипел. Это был кабатчик. Увидев Родиона, кабатчик направил нетвердые ноги к нему, шепча: «Мы ж только развернули сверток-то», а затем упал на дорогу. Где-то вдали завопила женщина. Ломакин повернулся и со всех ног бросился бежать прочь от места происшествия.
Пробежав несколько кварталов, он остановился и перевел дыхание. Только сейчас ему в голову пришло, что ведь и он мог умереть, если бы согласился на приглашение убийцы испить чайку.
«Значит, это была не подделка!» — осенило Родиона.
И тут же страшная догадка осенила художника. Ведь ростовщик его руками убил своих убийц, да и его самого тоже хотел убить, но не вышло.
«Посиди с ними часок, поболтай», — вспомнились Ломакину слова Фирсанова.
Сердце сильно-сильно сжалось в груди, да так, что стало невозможно дышать. Родион зашатался и принужден был прислониться к стене. Мимо него промчались тройки с пожарниками, гремя колоколами. Ломакин проводил их пустым взглядом, оторвался от стены и направился сам не зная куда. Вскоре ноги сами привели его на Сенную площадь к парадному подъезду. Ломакин медленно поднялся и позвонил.
В средневековом чешском Городке бесследно исчез великий маг и алхимик Карл Новотный. Ходят слухи, будто алхимик во время выполнения ритуала был похищен демонами. Тайный королевский следователь Платон и его юный помощник Йошка прибывают в Городок для расследования загадочного исчезновения. Очень скоро многоопытный Платон выясняет, что истинной причиной преступления является старинная книга ― «Алый Гримуар Орфея»…
Двое ребят покидают стены детского дома и выходят в новую взрослую самостоятельную жизнь. Их крепкая мужская дружба преодолевает все жизненные трудности. Но один из них погибает, и второй впадает в глубокую депрессию. С ним происходит нечто странное: он обретает «трехуровневый» разум, начинает видеть привидения, предвещать смерти и многое другое. Ему советуют обратиться к психотерапевту. Вскоре парень понимает, что изначально являлся не таким, как все, и начинает жить совсем другой жизнью…
Странная связь обнаруживается между восемнадцатым и двадцать первым веками. Нить времени тянется из одной эпохи в другую, таинственным образом сплетая судьбы четырех молодых людей — двух адептов ордена Розенкрейцеров в Германии и пару из современного Санкт-Петербурга. София и Константин ничего не смыслят в алхимии и каббале, но им придется столкнуться с непонятными и пугающими вещами: реинкарнацией душ, легендами о древних артефактах, Древе Жизни и конце света.
Да выйдет Афродита из волн морских. Рожденная из крови и семени Урана, восстанет из белой пены. И пойдет по этому миру в поисках любви. Любви среди людей…
Интернет-легенда о хаски с чудовищной улыбкой может напугать разве что впечатлительного подростка, но хаски найдет средства и против невозмутимого охранника богатой дачи…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.