Двери открылись, и две служанки быстро, но практически бесшумно накрыли «легкий ужин»: вино, сладости, заморский шоколад и местные фрукты.
— Итак. — Дария взяла бокал, но не спешила пить. — Она и в самом деле дочь Леопольда?
— Полагаю, что да.
— Похожа на Вернов?
— Скорее на мать, насколько я могу судить. Впрочем, рот скорее верновский и еще, пожалуй, высокие скулы. Ну, и рост, разумеется. Девушка уже выше меня…
— Беда с этой наследницей! — Княгиня сделала глоток вина и отставила бокал. — Темная лошадка: возникла из ниоткуда, и история не сказать чтобы достоверная. Но если все бумаги настоящие, ее позиции неколебимы. Родная дочь императора, да и по материнской линии не кухарка. Знать бы наверняка!
— Спасибо за откровенность! — Ада тоже взяла бокал и сделала несколько глотков.
— А чего мне тебя стесняться?! — удивилась Дария. — Мы с тобой, почитай, свои люди. Но прежде чем перейти к переговорам, я хочу знать о ней больше. Кто? Что? Как?
— Спрашивай! — Ада отпила еще вина.
— Она? Ну, ты понимаешь, я просто не хочу произносить этого слова вслух, даже здесь. Она?
— Нет, — покачала головой Ада, хотя и знала, что, скорее всего, лжет. — Нормальная девушка, здоровая… красивая… умная.
— Красивая? — По-видимому, Дария все-таки уловила некоторую неуверенность в голосе Ады.
— Красивая, — отметая сомнения, заверила Ада. — Но не по этой части.
— Ну, это пока не попробовала, как узнаешь? Или ты уже?
— Я нет, но ей явно нравятся мужики.
— И? — заинтересовалась Дария.
— Пока ничего определенного, — отмахнулась Ада. — И никого.
* * *
— Но что же сама эта барышня? — Вопрос, казалось, возник в глазах Евгения раньше, чем сорвался с губ. Герцог был заинтригован. Его интерес был родом страсти, никак не меньше.
— Скажи, Александр, что она собой представляет? Опиши мне ее, расскажи, какая она, ведь ты же знаешь!
— Какая вам разница, Евгений! Зачем вам это, ваша светлость?!
Сандера возмущало это праздное циничное любопытство, но следовало признать, в этом был весь Евгений. Он не умел по-другому. Просто не мог.
— С каких пор ты обращаешься ко мне на «вы»? — почти искренне поднял брови герцог Гаррах. — Александр, мы же кузены как-никак! Будь проще!
— Как скажешь, — пожал плечами Сандер, хорошо знавший цену такого рода панибратству.
— Итак!
— Длинная, как жердь, — вяло ответил не желавший говорить на эту тему Керст, у него просто не было выбора. — Волосы рыжие, как пакля. Глаза раскосые и желтые. Кожа темная…
— В общем, уродина? — прищурился Евгений.
— Тебе станет легче, если скажу, что красавица?
— Скажи! — предложил герцог.
— Хорошо, — согласился Керст. — Красавица.
— Что, — сочувственно поинтересовался Евгений, — не дала?
— Вроде того.
— Сочувствую. И все-таки?
— Красивая, — признал Керст, вспомнив другую Тину. — Глаза миндалевидные, чуть раскосые, внешние края загнуты вверх. Цвет… янтарный, пожалуй…
— Мда…
— Кожа чуть смуглая, матовая, скулы высокие…
— Продолжай!
— Волосы цвета осени…
— Да ты поэт, Александр! Янтарь и краски осени! Весьма убедительно. И что, действительно такая высокая?
— Почти с меня ростом.
— Ого! Ничего себе малютка. А остальное?
— Что именно?
— Грудь, зад, что там еще?
— Ноги прямые, — криво усмехнулся Сандер и, перехватив заинтересованный взгляд герцога, объяснил: — Она носит мужские штаны.
— Вот оно как! — кивнул Евгений. — Это хорошо: церковь не любит шлюх, наряжающихся мужчинами! Так что там с сиськами?
— У нее полная грудь.
— Зад?
— Нормальный у нее зад.
— Ты прав, — согласился Евгений. — Нам не подобает, но… Понимаешь, Сандер, я должен быть уверен, что она будет хорошо смотреться на суде.
— Мы еще не дошли до суда, — покачал головой Сандер. — Пока она наследница престола, причем наследница первой очереди.
— Так-так, — покивал Евгений, становясь серьезным. — Назови цену.
— Герцогство Фокко!
— И не думай!
— Я внук императора Якова!
— Незаконный, — покачал головой Евгений. — Твой отец был незаконным сыном Якова, но его хотя бы признавал сыном герцог Фокко. А ты, Александр, уж прости меня, ради бога, бастард бастарда. Звучит как титул, но все-таки не титул.
— Но ты же только что назвал меня кузеном, мы двоюродные братья!
— Наедине я могу признать тебя хоть родным дедушкой, но официально ты всего лишь Сандер Керст.
— У моей бабушки был собственный титул, перешедший после ее смерти моему отцу…
— Ну, что ж, — согласился герцог с явным удовлетворением. — Это уже совсем другой разговор. Думаю, что организовать твое признание графом ан дер Глен…
— Бароном, — поправил Сандер.
— Да нет, — усмехнулся Евгений. — Твоя бабушка Надин получила от императора не баронский, а графский титул, но никто этого, разумеется, не знал. Я и сам, если честно, узнал совсем недавно. Я тебя удивил?
— Да, — признал Сандер.
— Надеюсь, это приятный сюрприз?
— Да.
— Тогда по рукам?
— Как только получу грамоту.
— Тоже верно, — улыбнулся Евгений. — Значит, завтра. Вечером. Здесь же.
— По вашему слову, принц, — Сандер склонился в поклоне. Это был глубокий поклон. Даже несколько излишне глубокий. Но Сандер не хотел, чтобы Евгений видел сейчас выражение его глаз. Ненависть — чувство, которое можно лелеять в себе годами, главное, не позволить ему сжечь тебя изнутри. Но если уцелеешь, отсроченный удар будет полон невероятной сладости.
