Сумеречные Врата - [72]

Ренилл надеялся, что угроза в этих словах ему только почудилась.

Присев за стол, он налил в чашки сока мыльной ягоды. Джатонди тем временем открывала консервы. Они ели молча, но молчание не казалось натянутым.

Рениллу даже хотелось бы, чтобы оно продлилось подольше, но гочанна, наконец, заговорила:

— Я много думала о том, что вы рассказали мне этой ночью, — сообщила она. — Я обдумывала ваш рассказ, взвешивала немногочисленные доказательства и старалась смотреть на все беспристрастно. Наконец, после долгих колебаний, я пришла к заключению…

Лучше не говори!

— Что я вам верю, — закончила девушка.

— Вы говорите это так, словно предпочли бы не верить.

— Предпочла бы. Было бы гораздо проще и спокойнее счесть вас бродячим сумасшедшим. Но я так не думаю.

— Что же убеждает вас в обратном?

— Несколько обстоятельств. Прежде всего, содержание манускрипта, найденного вами в ДжиПайндру, полностью согласуется с верованиями и преданиями нашей семьи. Пересказанная вами легенда практически не известна за пределами нашего рода, и уж конечно, неизвестна людям запада. Мы не хвастаем своей связью с богами, однако вы о ней узнали. Затем, — продолжала она, — ваш отчет о церемонии Обновления. Это ужасно, отвратительно — и все же ваш рассказ подтверждает самые мрачные слухи, которые ходили с давних пор — опять же неизвестные вонарцам. То, что в саду оказалась вивура, древнее орудие Сынов, существо, чуждое здешним холмам, — также подтверждает услышанное мною. И наконец, катастрофа на пруду РешДур — несомненно, явление чудесной природы, говорящее о недовольстве богов, — также говорит в вашу пользу.

— Гочанна всегда столь рассудительна?

— Гочанну, которая от рождения предназначена нести царственную ответственность за свой народ, приучили пользоваться головой. Хотя эта привычка может показаться излишней для нации, подчиненной соотечественникам заместителя второго секретаря Ренилла во Чаумелля.

Тема была скользкой. Ренилл промолчал.

— Итак, я верю вашему рассказу, — смягчилась Джатонди. — Что поднимает новый вопрос: следует ли что-либо предпринять по этому поводу, и если да, то что именно? Что можно противопоставить мощи Аона-отца?

— Вы, образованная девушка, верите, что торжество — в покорности?

— Торжество — едва ли. Возможность выжить — да. Мы всего лишь смертные, и должны склониться перед волей богов.

— Гочанна, существо, которое я видел в храме, не было богом!

— Что же это было?

— Не знаю.

— Вы не знаете. Не было ли это существо огромным, могущественным, способным творить чудеса и внушать ужас?

— Было. Слон тоже огромен и могуч, но я ему не молюсь.

— Но вы стараетесь не гневить его — если вы достаточно благоразумны. Так что же вы видели в храме ДжиПайндру? Слона?

— Нечто гораздо менее симпатичное. Я видел существо… не из нашего мира, как мне кажется… обладающее огромной силой, природа которой для нас непостижима. И все же я отказываюсь признать его божеством, но природе своей заслуживающим поклонения и покорности человека.

— Вы проводите уж очень тонкие различия. Я их не совсем понимаю. Вы описываете существо, наделенное всей мощью и атрибутами божества, и при том почему-то уверены, что это не бог. Или, по крайней мере, не желаете назвать его этим словом, хотя и не в состоянии подобрать Другого. В чем же основное отличие?

— Выглядит, как бог, действует, как бог, пахнет, как бог… да, я понимаю вашу мысль. С чисто практической точки зрения вы, пожалуй, правы. Но все же, мне кажется разница есть. То, что кроется в глубинах ДжиПайндру, низко и презренно, при всей его мощи.

— Берегитесь!

— Оно пожирает, оскверняет и уничтожает, оно питается человечиной. Это не бог, а скорее чудовище. Ужасное, не спорю, но никак не заслуживающее верности и добровольной покорности.

— Добровольная или нет, покорность есть покорность, — пожала плечами Джатонди. — Авеския может покоряться мощи Аона-отца так же добровольно или насильственно, как покоряется мощи Вонара. Исход один — она покоряется.

— Быть может, гочанна Джатонди, не будь авескийцы так вышколены покоряться воле богов, они бы отказали в покорности Вонару.

— Ну, в данный момент мы не так уж покорны воле Вонара, не правда ли, заместитель второго секретаря? — Жаркие пятна гнева выступили на щеках Джатонди, но голос ее оставался ровным. — Именно это вас и заботит в первую очередь. Похоже, что вас, иностранцев, выставят из Кандерула.

— И страна останется в руках Сынов и той твари, что правит ими.

— Ага, вы не признаете законности божества, чьи действия не совпадают с вашим жалким человеческим моральным кодексом. Подобное божество попирает уютные детские представления вонарцев о том, что добро правит миром. Должно быть, это непереносимо.

— Я вам скажу, что еще труднее перенести — видеть, как чудовище попирает людей, и некому встать у него на пути. И хуже того, видеть людей, которые славят свое рабство. Что ж, если это в самом деле бог, может, ничего другого и не остается. Но если я прав, и эта тварь, называемая Аоном, не священна и не всемогуща, с ней можно, хотя и трудно, справиться.

— Людям это не под силу, Чаумелль. Даже людям, вооруженным вонарскими пушками.