Сумеречные люди - [45]

— Я свалял дурака, — сказал Барлоу.

— Вот именно, свалял дурака, — не стал спорить Этуотер.

Прингл продолжал ругаться и греметь посудой. Затем из кухни раздался истошный крик:

— Эй вы!

— Что? — откликнулся Этуотер.

— Скорей сюда!

На кухне никого не было, и Этуотер заглянул в чулан. Прингл был в чулане. Кончик его пиджака зацепился за вентиль, перекрывавший воду, и теперь он стоял на раковине, дергаясь и пытаясь высвободиться. Этуотер тоже влез на раковину и стал тянуть Прингла за пиджак. Прингл ругался последними словами.

— Смотри, не порви мне пиджак! — крикнул он.

— Не порву.

— Порвешь, если будешь так тянуть!

— Говорю же, не порву.

— А я тебе говорю, порвешь.

Оставалось только разрезать на нем одежду — в противном случае, решил Этуотер, бедняге придется простоять на раковине всю ночь, пока они утром не вызовут водопроводчика. Вскоре Этуотер выбился из сил; Прингл же оставался в том же положении: краны, рычажки и колесики словно бы оплели его со всех сторон.

— Может, позвать Гектора? — предложил Этуотер.

Прингл смачно выругался. Этуотер опять принялся из всех сил тянуть пиджак приятеля, и тут, узнать, что случилось и отчего такой шум, в кухню вбежал Барлоу.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил он.

— Можешь, — сказал Этуотер.

Вдвоем они подняли Прингла и, держа его на руках, вновь попытались отцепить пиджак от вентиля. Через несколько минут это им, наконец, удалось, они взяли свечи, стоявшие на столе в чулане, и отправились спать. Прингл был белый как мел. Никто никому не пожелал спокойной ночи.

Этуотер поднялся к себе в комнату и закрыл за собой дверь.

На подушке он заметил несколько больших пауков и стал ловить их стаканом, предназначенным для чистки зубов. Пойманных пауков он выбрасывал за окно, мотыльков же, что вились вокруг свечи, трогать не стал. Он лег в постель и, прежде чем заснуть, некоторое время думал о жизни.

27.

Наутро атмосфера в доме была накалена до предела. Сразу после раннего завтрака Барлоу ушел «на этюды». Завтракал он так рано, что, направляясь в ванную, Этуотер видел, как тот уже выходит из дому с мольбертом под мышкой. Этуотер оделся и спустился вниз одновременно с Софи. В гостиной, кроме них, никого еще не было. Софи поздоровалась и улыбнулась. Интересно, рассказал ей Барлоу, что произошло вчера? А впрочем, она ведь привыкла, что Барлоу и Прингл часто ссорятся, подумал Этуотер, и не стал ей ничего говорить. Софи налила ему кофе и сказала:

— Опять Барлоу с Реймондом что-то не поделили.

Она никогда, ни при каких обстоятельствах, не называла Барлоу по имени.

— Да, не поделили, — отозвался Этуотер.

— Какая глупость!

Вид у нее был вполне счастливый; живот, судя по всему, прошел, и она напрочь забыла, что накануне объелась персиками. За кофе она сидела молча и улыбалась чему-то своему, а после завтрака взяла корзинку с шитьем и стала штопать Барлоу носки.

— Заспались они что-то, — сказала она.

И тут появилась Харриет: губы накрашены, глаза подведены, собой владеет как никогда. Она не замолкала ни на секунду, много и с аппетитом ела, атмосфера, тем не менее, оставалась напряженной. Миссис Рейс спустилась только к обеду, Прингл куда-то исчез. После завтрака Харриет занялась ногтями, Софи по-прежнему штопала Барлоу носки. Делала она это, прямо скажем, неважно, и Барлоу вынужден был после ее штопки носки выбрасывать — такие они становились комковатые, однако уже одно то, что она их штопала, придавало им обоим уверенности в чувствах друг друга. В столь раннее время браться за «Похороны урны» не хотелось, и Этуотер — в который уж раз! — принялся читать «Вог», в том числе и рекламу средства для удаления волосяного покрова; все остальное он выучил наизусть.

— Пошли на скалы, — предложила Харриет. — Сегодня что-то не хочется сидеть дома.

Софи сказала, что с удовольствием составила бы им компанию, но обещала Барлоу встретиться с ним в полдень у старой лесопильни, и поэтому идти сейчас на море ей не имело никакого смысла.

— Вы просто обязаны меня сопровождать, Уильям, — сказала Харриет.

Этуотер и Харриет пошли на море, а Софи осталась штопать носки; она знала, Барлоу будет недоволен, если на лесопильню она придет раньше времени.

Было солнечно и прохладно. У Харриет были подведены глаза и накрашены губы, при этом она была без шляпы и без чулок. Какое-то время Харриет и Этуотер шли по дороге, а затем перелезли через проволочную изгородь и двинулись в направлении дюн. Глубоко, полной грудью вдыхая свежий, по-скандинавски ядерный воздух, они пересекли одно за другим несколько полей и улеглись на пригорке, откуда виден был морской берег, растянувшийся в обе стороны на много миль. Они лежали на траве, смотрели на море и вдыхали терпкий запах водорослей. Недалеко от берега на воде покачивалась пара лодок.

— Уильям, я так несчастна, — сказала Харриет.

— Из-за чего?

— Все складывается не так, как хочется.

— Да?

— У вас есть сигареты?

Он дал ей сигарету и некоторое время смотрел, как она лежит на траве и курит. Красивые ноги, красивые и загорелые, а вот волосы от солнца кое-где обесцветились, и два-три завитка стали светлее остальных.

— Вам не кажется, что это я все испортила, — проговорила она, полузакрыв глаза.