Сумеречная земля - [9]

1.2. Цели и достижения служб пропаганды. При ведении психологической войны наша цель — подорвать моральный дух противника. Психологическая война — это негативная функция пропаганды, позитивная же функция заключается в том, чтобы создать уверенность. что наша политическая власть сильна и прочна. Если вести военную пропаганду эффективно, то она ослабляет противника, затрудняя мобилизацию, вселяя в его солдат неуверенность и побуждая их дезертировать; в то же время лояльность населения укрепляется. Поэтому военно-политический потенциал пропаганды невозможно переоценить.

Однако результаты работы служб пропаганды во Вьетнаме — как американских, так и пользующихся помощью США — остаются неутешительными. Таков общий вывод Объединенной комиссии по расследованию (1971), что подтверждается данными внутренних исследований, имеющимися в распоряжении Центра Кеннеди, и моим собственным анализом бесед с гражданским населением, дезертирами и пленными. Этот вывод базируется на изучении радиовещательных программ 1965–1972 годов. Мы пришли к общему заключению: психологическое давление, которое мы оказываем на партизан и их сторонников в допустимых пределах, достаточно эффективно, однако некоторые из наших программ имеют противоположное действие. Поэтому в качестве отправной точки наших исследований необходимо определить, существует ли среди мятежного населения какой-либо психический или психосоциальный фактор, который заставляет его противиться восприятию наших программ. Ответив на этот вопрос, мы можем переходить к следующему: как сделать наши программы более действенными?

1.3. Контроль. Наши службы пропаганды еще должны усвоить первую заповедь антрополога Франца Боаса: если мы хотам взять на себя руководство обществом, то должны делать это либо в рамках его культуры, либо уничтожить его культуру и насаждать новые структуры. Мы не можем влиять на мышление сельского Вьетнама, пока не признаем, что сельский Вьетнам неграмотен, что его семейная структура патриархальна, социальный строй иерархичен, а политический авторитарен, хотя и автономен на местах. Ошибочно думать о вьетнамцах как об индивидуумах, потому что их культура готовит их к тому, чтобы подчинять личные интересы интересам семьи, группы или деревушки. То, что диктует личный интерес, значит меньше, нежели совет отца или братьев.

1.31. Западная теория и вьетнамская практика. Но голос, которым вещает наше радио в домах вьетнамцев, это не голос отца или брата. Это голос сомневающегося «я», голос Рене Декарта, вбивающего свой клин между «я» в мире и «я», которое созерцает это «я». Наши программы полностью картезианские. Результаты далеко не блестящие. Звучит ли в них голос сомневающегося тайного «я» («Зачем мне сражаться, когда борьба бесполезна?») или голос умного брата («Я перешел на сторону Сайгона — и ты можешь!»), они не имеют успеха, потому что говорят от лица отчужденного Doppelganger[2], а подобная ментальность абсолютно чужда мышлению вьетнамца. Мы пытаемся воплотить призрак, находящийся внутри сельского жителя, но там отродясь не было никакого призрака.

Пропаганда радио «Свободный Вьетнам», каким бы грубым оно ни казалось с его военной музыкой, похвальбой и лозунгами, призывами и проклятиями, ближе сердцу Вьетнама, нежели наши более изысканные программы. Это радио предлагает сильную власть и простой выбор. Наши собственные статистические данные показывают, что повсюду, за исключением Сайгона, «Свободный Вьетнам» — самая любимая радиостанция. Сайгонцы предпочитают радио Вооруженных сил США из-за поп-музыки. Наши цифры по «Радио Национального фронта освобождения» (НФО) свидетельствуют о том, что оно непопулярно, но, вероятно, они ненадежны. Цифры по службам радиовещания США, более точные, свидетельствуют, что это радиовещание вызывает интерес только в городах. Население в провинциях с почтением слушает яростных героев войны, смиренных дезертиров и духовые оркестры на радио «Свободный Вьетнам». Огромную аудиторию собирает программа новостей, которую передают вечером, ее ведет Нгуен Лок Бинх, полковник Национальной полиции. Уроженцев Запада удручает грубость Нгуена, но вьетнамцы любят его, поскольку с помощью грубоватого юмора, лести, угроз и некоторого лукавства он установил типично вьетнамский контакт старшего брата с аудиторией, особенно с женщинами.

1.4. Голос отца. Голос отца звучит с неба, как и полагается. Вьетнамцы называют его «шепчущей смертью», когда он говорит с ними с бомбардировщиков, но почему бы ему столь же сокрушительно не звучать на радиоволнах?

Отец — это власть, он непогрешим и вездесущ. Он не убеждает — он приказывает. То, что он предсказывает, свершается. Когда глубокой ночью сайгонец с чувством вины настраивается на «Радио НФО», ужасный голос, который прорезается на волне этой радиостанции, должен быть голосом отца.

Голос отца — это не открытие в пропаганде. Однако в тоталитарных государствах существует тенденция отождествлять голос отца с голосом вождя, отца страны. В военное время этот отец призывает своих детей к патриотическому самопожертвованию, в мирное время — интенсифицировать производство. Вьетнамская Республика не является исключением. Но у подобной практики есть два недостатка. Первый заключается в том, что всемогущество отца подрывается ошибками вождя. Второй в том, что существуют такие наказания, которыми не осмелится пригрозить разумный государственный деятель, в то время как всемогущий отец может себе это позволить.