Сумасшедший домик в деревне - [9]

Никифоров мрачно наблюдал, как она установила табуретку посреди лужайки, опустила свечу на землю и уселась, сдвинув коленки и положив на них ручки. Ясно, что ночевка в доме не входила в ее планы. «Ну и черт с ней!» — подумал он, досадуя, впрочем, что теперь ему точно не удастся поработать. Разве можно сосредоточиться, когда она торчит прямо перед глазами? Нет бы устроиться с той стороны дома, где дверь напротив близнецов Дякиных! Но она предпочла явиться сюда.

Чтобы раз и навсегда покончить с ролью няньки, Никифоров ушел в дальнюю комнату, закрыл дверь и лег спать. И заснул, и спал сладко, и утром поднялся свежим, в прекрасном настроении. Кроме работы, дел у него никаких не было, и он весь день работал, изредка поглядывая в окно. Соседка не показывалась. Вероятно, после ночного бдения ее свалил сон, и она вмертвую валялась на диване.

Наконец, стемнело, но свет в ее доме почему-то не загорелся. «Может, пока я спал, ей опять явилось привидение и она умерла от разрыва сердца?» — подумал Никифоров с веселым ужасом. В этот момент за забором, возле своей калитки, он увидел одного из близнецов Дякиных. Тот немного повозился с задвижкой и проник на его территорию.

— Можно к вам, Андрей Андреич? — спросил он, бодро пройдя через сад и постучав в дверь. — Вы не спите?

— Не сплю, — ответил Никифоров и, открыв, уточнил:

— Иван Леонидович?

— Николай, — хихикнул тот.

— Вас довольно легко перепутать. Извините.

— Мы, братья Дякины, похожи друг на друга, как кукурузные зерна.

— Да-да, — подтвердил Никифоров, задумавшись на секунду. Потом встрепенулся и поинтересовался:

— Вы что-то хотели спросить?

— Ну! — ответил Дякин, просачиваясь внутрь, хотя Никифоров не собирался демонстрировать гостеприимство в столь поздний час. — Андрей Андреич, у вас фонарик есть?

— Естественно, — пожал тот плечами. — Какие-то проблемы?

«Никак они с братцем тоже собираются охотиться за привидением? — подумал он про себя. — Может, они его все-таки видели?».

— В гараже свет перегорел, — объяснил Дякин, — а у нас фонарь поломался.

— Если принесете его, я попробую починить.

— Не получится, — развел тот руками. — Мы случайно корпус помяли.

Никифоров добыл из ящика стола фонарь и сказал:

— Вот, возьмите.

Дякин схватил его, повертел в руках и поинтересовался:

— А помощнее нет?

— Не-а, — покачал головой Никифоров.

— А покомпактнее?

— Больше никакого нет.

— Ладно, — сказал Дякин. — Спасибо. Думаю, до завтра он вам не понадобится?

— Надеюсь, что нет, — ответил Никифоров, мельком подумав о привидении. Если он не собирается ловить эту дрянь, — а он не собирался! — то фонарь ему не нужен.

Однако отсутствие света в соседнем доме действовало ему на нервы. «Схожу, посмотрю, что с девицей, и займусь, наконец, делом», — решил он и отправился на разведку.

Она сидела на нижней ступеньке крыльца, прижав к груди маленькую кастрюльку, и поедала что-то отвратительное, серое, зачерпывая это большой оловянной ложкой. В сгустившихся сумерках ее волосы казались темными, а лицо ненатурально розовым, словно кусок земляничного мыла.

— Привет, — сказал Никифоров. Остановился поодаль, засунул руки в карманы и пытливо поглядел на нее. — Что это вы сегодня такая.., скучная?

— Неважно себя чувствую, — через силу ответила Полина.

— Грипп?

— Долго просидела под солнцем. Просто кожа обгорела…

Он подошел поближе, согнулся пополам и посмотрел повнимательнее. Потом присвистнул и похлопал ее по плечу:

— Это вы хорошо позагорали!

Едва он к ней прикоснулся, как Полина взвизгнула и чуть не выронила свою кастрюльку.

— Больно! — воскликнула она и пересела на ступеньку повыше.

— Да вы, Поля, вся пылаете! — сердито сказал Никифоров и засопел.

Эта идиотка совершенно не способна сама о себе позаботиться! Черт его дернул нагрянуть к ней с инспекцией.

— Вы делали что-нибудь?

— А что я могу сделать? — равнодушно спросила она.

— Ну… Я не знаю. Если нет мази, надо спасаться народными средствами. Обмазаться кефиром или сметаной…

Тут он вспомнил, что у нее нет ни того, ни другого, и замолчал. Полина зачерпнула ложкой свое варево и отправила его в рот. Он откровенно поморщился:

— Что за дрянь вы едите?

— Овсянку.

Никифоров подумал, как это она еще не отощала на таком богатом рационе? «Ладно, — решил он. — Последняя жертва с моей стороны. Я ее накормлю, напою, обмажу сметаной и положу спать. А утром уговорю вернуться домой — где она там живет? Помогу собрать вещи, посажу в машину и лично транспортирую до квартиры. Потом вернусь сюда и заживу, как раньше».

— Знаете, у меня есть сметана, — сообщил он. — И кефир есть. И горячий чай. И вообще я приглашаю вас на ужин.

— Спасибо, я уже поужинала, — ответила Полина бесцветным голосом.

— Да? — Никифоров рассердился. Он придумал такой отличный план, а она вон что. — Ну, тогда спокойной ночи.

Он кивнул и отправился восвояси. Повернул за угол и остановился, потому что ему показалось, что в дальних кустах что-то шевелится. Прошла минута, но шевеление не повторилось. Зато он услышал, как девица неожиданно заревела. Она ревела так горько, со всхлипами, что он тотчас же решил вернуться.

— Ну, вот что, — строго сказал он, материализовавшись из серого сумрака. — Кончайте рыдать и пойдемте. Я бы взял вас за руку, но, боюсь, у вас случится болевой шок.