Наконец я отделила этого хлопца от дерева и уложила на землю. Ну и что мне теперь с ним делать? Все, что у меня есть – небольшая фляжка воды на поясе (я забыла отдать ее Луису). Нет, я, конечно, могу промыть ему раны, но что мне делать потом? Приложить на них какую–нибудь травку вроде подорожника? А где вероятность того, что я не воспользуюсь местным эквивалентом вороньего глаза или белладонны?
Ладно, позже разберемся.
Я оторвала у себя от рукава небольшую оборку и, поливая ее водой начала смывать кровь. Когда я протерла правую руку и приступила к левой, мой опекаемый открыл глаза. Что–то мне в этот момент в нем не понравилось, но вот что, я так и не поняла.
Хлопец несколько секунд попрожигал меня взглядами, а затем просипел:
– Пить.
Моя фляжка была наполовину пуста, но я, не раздумывая, приподняла его голову над землей и начала переливать драгоценную влагу в рот. Он пил жадно: струйки воды стекали по подбородку, смешиваясь с пылью. Наконец он напился и сел, опираясь о землю запястьями.
– Почему ты помогла мне?
Интересный вопрос.
– Я не привыкла проходить мимо, – выдала я первую пришедшую мне на ум версию
– Ну–ну, – хмыкнул он, смерив меня взглядом. И опять я не поняла, что было в нем странным (и во взгляде, и в его хозяине). – И как же тебя зовут, о непривыкшая?
– Евгения, – сейчас он опять поиздевается над моим именем.
– Как? Эухениа?
М–мда, «Эжени» звучит намного лучше. Эта «Эухениа» вообще, название какой–то лекарственной травы! Но я решила не заострять на этом внимания и просто поинтересовалась:
– А тебя как?
– Ланс.
Угу. Сэр Ланселот – рыцарь без страха и упрека, беловолосый, волохматый и прибитый гвоздями к дереву… Романтика…
Он помолчал еще несколько мгновений, а затем поинтересовался:
– У тебя есть что–нибудь поесть?
– Откуда? – удивилась я. – Все что у меня было, это вода, да и ту ты выпил.
Смеркалось. В засохших ветвях дерева тихо застонала какая–то ночная птица.
– Ясно… Костер зажечь сможешь?
– Я что, похожа на пожарника? – возмутилась я.
В глазах этого недоделанного Иисуса я ясно прочла, что он обо мне думает. К счастью, Ланс был культурным мальчиком, а потому не стал высказывать свои мысли вслух.
– Помоги мне встать, – приказал он.
Щас. Шнурки только поглажу. А как же волшебное слово? Не «бегом», другое… До него, похоже, дошло.
– Пожалуйста.
Ну, вот, совсем другое дело. Хорошему человеку и помочь не жалко.
Ланс встал, сделал, пошатываясь, несколько шагов и… исчез. Там, где только что находился сильно покоцанный парень, стоял серебристый волк… На его передних лапах темными пятнами грязи застыла кровь.
Волк серебристой прихрамывающей тенью скользнул в травяные заросли.
Отпад. У меня просто нет слов.
Я уже успела пообщаться с вампирами, драконами, эльфами. Мне только оборотня для полного счастья не хватало. Хорошо, что сейчас хоть не полнолуние. Или все–таки полнолуние? А, черт с ним.
Уже практически потемнело, а на небе начали прыщиками выскакивать звезды, когда из травы выскочил серебряный волк. В зубах он тащил окровавленную тушку то ли зайца, то ли кролика.
Волк бросил тушку мне под ноги (я замерла, боясь пошевелиться – еще съест) и опять превратился в человека. Ланс вытер рукавом с губ застывшую кровь и поинтересовался:
– Пить хочешь?
– Н–нет, спасибо.
– А то тут неподалеку ручеек есть, – продолжил он.
Только теперь я поняла, что меня так поразило в нем: радужка его глаз была желтой. Нет, даже не желтой, а оранжево–золотой, как у кошки. Зрачки же вообще были вертикальными…
Ужин, конечно, готовил Ланс…
Как бы между прочим, он поведал мне, что к дереву его прибили жители расположенного неподалеку города (всего–навсего шесть дней пути) за то, что он видите ли оборотень или, говоря научным языком, – представитель нетрадиционных магических меньшинств (для тех, кто не знает, поясняю, традиционные магические большинства – это маги, колдуны и так далее).
Уходя на рассвете, Ланс сказал мне:
– Я – твой должник. Будешь в беде – просто позови – и я буду рядом.
– А… каким образом? Следить, что ли за мной будешь? – во мне проснулась подозрительность.
– Зачем? – пожал плечами он. – Тебя услышит ветер, он поведает траве, та расскажет деревьям, а они позовут меня.
Испорченный телефон называется.
* * *
Господи, прошло уже трое суток со дня моей встречи с Лансом и до сих пор ничего не произошло. Так ведь и со скуки помереть недолго.
Каждое утро я находила недалеко от места моей ночевки освежеванную тушку какого–нибудь мелкого зверька. Да вдобавок еще мне постоянно чудилось, что за мной следят. Но как я не вглядывалась, я не могла разглядеть ни золотых глаз, ни серебристой шерсти. Степь словно вымерла. Так что мне не оставалось ничего делать, кроме как двигаться в сторону указанного Лансом города.
Проблемы начались на четвертый день. Проснувшись, я обнаружила, что я окружена толпой людей. Все как на подбор были одеты в зелено–пятнистые колеты, брюки такой же окраски, сапоги и береты. Ну, прям спецназ какой–то. (Поправка: не какой–то, а средневековый). Позевав некоторое время, я осторожненько села (не дай бог кто–нибудь подумает, что это нападение) и на меня тут же уставилась добрая сотня глаз.
