Сулла - [30]
Страбон красочно описывает эти жертвоприношения. В походе кимврских женщин сопровождали жрицы — седовласые, в одеждах из белого льна, подпоясанные бронзовым поясом и босые. «С обнаженными мечами эти жрицы бежали через лагерь навстречу пленникам, надевали на них венки и затем подводили их к медному жертвенному сосуду вместимостью около двадцати амфор; здесь находился помост, на который восходила жрица и, наклонившись над котлом, перерезала горло каждому поднятому туда пленнику. По сливаемой в сосуд крови одни жрицы совершали гадания, а другие, разрезав трупы, рассматривали внутренности жертвы и по ним предсказывали своему племени победу» (VII. 2. 3).
Кимвры и тевтоны дошли до Герцинского леса в нынешней Чехии, но местные племена бойев дали им отпор. Тогда они повернули на запад и достигли Истра (Дуная). По дороге к ним присоединились многие кельтские племена. Страбон уверяет, что прежде мирные гельветы (тоже кельты), увидев, сколько золота приобрели кимвры разбоем, присоединились к ним (VII. 2.2). Вопрос об этническом составе варварского войска остается открытым. Описанные современниками обычаи и имена кимвров и тевтонов являются скорее кельтскими, чем германскими, да и само слово «кимвры» сходно с самоназванием кельтов-валлийцев Oymri, означающим «сородичи». Возможно, правы историки, считающие, что эти племена оказались на севере Европы в глубокой древности, еще до разделения кельтов и германцев — двух ветвей индоевропейских переселенцев.
Продвигаясь далее на запад, германцы (или все же кельты?) атаковали и разгромили племя нориков в современной Австрии. Римский консул 113 года Гней Папирий Карбон, опасаясь за судьбу Италии, занял альпийские перевалы, а затем двинулся навстречу германцам, обвиняя их в нападении на нориков — друзей римского народа. Тевтоны, шедшие, очевидно, в авангарде, заявили, что не знали о дружбе нориков с римлянами, и обещали воздерживаться впредь от подобных действий. Карбон притворился, будто удовлетворен ответом тевтонов, и даже дал им проводников, которые на деле должны были заманить германцев в засаду. Однако те оказались не столь простоваты, как рассчитывал консул, и нанесли римлянам тяжелое поражение в битве при Норее. От полного разгрома войско Карбона спасла только непогода — туман и гроза с ливнем. Разбив римлян, тевтоны соединились со своими основными силами (Аппиан. Кельтика. 13; Ливии. Периоха 63; Беллей Патеркул. П. 12. 2; Страбон. V. 1. 8).
Очевидно, эта версия носит антиримский характер — тевтоны в ней выглядят образцовыми блюстителями международного права, а Карбон — низким обманщиком, на пустом месте спровоцировавшим войну, да к тому же еще и дураком и неудачником, который и надуть-то доверчивых варваров не сумел. На Италию, как покажут последующие события, они идти явно не собирались, но наверняка вторглись бы на территории, находившиеся в сфере влияния Рима. К тому же в районе Нореи, где произошло сражение с германцами, находились месторождения золота и железа (Страбон. V. 1. 8). Пускать в такие края пришельцев сенат явно не собирался, а посему столкновение становилось практически неизбежным. Но удар первыми нанесли римляне, напавшие на тевтонов за пределами своих границ. К тому же удар оказался неудачным.
Путь на Италию был открыт, однако германцы не спешили напасть на нее — очевидно, это в их планы не входило; надо думать, им пока хватало для разграбления заальпийских земель. Однако римлян соседство с ними в восторг не приводило. В 109 году пришельцы обратились к консулу Марку Юнию Силану с ходатайством о предоставлении им земли для проживания, однако получили отказ. Тогда они дали ему сражение, в котором, как и в 113 году, одержали победу (Ливии. Периоха 65; Беллей Патеркул. П. 12. 2; Флор. III. 3. 4).
В 107 году коллега Мария по консулату Луций Кассий Лонгин начал было теснить союзных кимврам и тевтонам гельветов, но попал в засаду на территории Дофине (юго-восток Франции). В битве погибли сам Кассий, а также его легат Луций Калыгурний Пизон Цезонин, консул 112 года и дед тестя Цезаря.[284] Другой легат консула, Гай Попилий Ленат,[285] был блокирован врагами в лагере и вынужден заключить с ними договор на тяжелых условиях — выдать заложников и половину имущества; Аппиан уверяет, будто римлян даже провели под ярмом, но это, видимо, позднейший домысел {Орозий. V. 15. 23–24; Ливии. Периоха 65; Цезарь. Записки о галльской войне. I. 12. 7; 14.7; Аппиан. Кельтика. 1.8). Плебейский трибун Гай Целий привлек Попилия к суду, и тому пришлось удалиться в изгнание (Орозий. V. 15. 24; Цицерон. О законах. III. 36).[286]
Вдохновленный победами кимвров и тевтонов, в 106 году против римлян восстал галльский город Толоза (совр. Тулуза) — столица вольков-тектосагов, которые в свое время держали под контролем многие иберийские, кельтские и Лигурийские племена от Севенн до Средиземного моря.[287] Жители Толозы впустили германцев к себе, обезоружив римский гарнизон, однако консул Квинт Сервилий Цепион сумел с помощью измены завладеть городом. В местном святилище, где хранились сокровища, захваченные в прежних походах галлов, а также приношения богам частных лиц, римский военачальник захватил 100 тысяч фунтов золота и ПО тысяч фунтов серебра. Он отправил их в союзную римлянам Массалию (совр. Марсель), но по дороге на обоз с богатствами напали разбойники, отбившие сказочную добычу. На след утраченных сокровищ напасть не удалось, и недруги стали обвинять Цепиона в причастности к ограблению (Орозий. V. 15. 25; Страбон. IV. 1. 13; Юстин. XXXII. 3. 10; Дион Кассий. XXVII. 90).
