Суды над колдовством - [36]
Папа Григорий IX с особым возмущением пишет, что в обычной жизни все эти гнусные еретики прикидываются добрыми католиками. Каждый год на Пасху они ходят к причастию. Облатку они уносят из церкви во рту и выплёвывают дома в помойную яму, позоря тем самым своего Спасителя (Сперанский, 1906 стр. 126, 127).
Шли годы и десятилетия. Инквизиция плавно переключилась с судов над еретиками на ведовские процессы. Теперь в застенках пытали не врагов панского престола, а первых попавшихся женщин. Одной из жертв этого нового периода расследований стала в 1477 году француженка Антония. Несчастная не вынесла пыток на дыбе. Инквизиторы «узнали» историю ее совращения и кое-что о шабаше, которому уже спало тесно в стенах «синагоги». Толпы ведьм и колдунов (плод воспалённой монашеской фантазии) просто не смогли бы разместиться даже в самых просторных залах. Вот почему шабаш перекочёвывает на открытые пространства. Там, на полях и лужайках, при лунном свете сотни погибших душ поминутно усугубляют свою вину… Антония поведала, как восемью годами ранее впала в отчаяние. У неё отобрали в счёт долга три участка земли. Некто Масетю Гарпии узнал о её горе, когда она шла из капеллы да Пайс. Попутчик оказался участливым человеком.
Он сказал, что у неё есть шанс вернуть своё надо только вечером, около десяти, отправиться с ним… В призрачной надежде достать деньги Антония, когда стемнело, вышла на окрик колдуна. Тот довёл ее до местечка Ла-Перрой. Когда она разглядела, что там творится, ей захотелось незаметно улизнуть. Какие-то мужчины и женщины танцевали задом наперёд и бесстыдно предавались греху друг с дружкой. Колдун Масетю уговорил испуганную женщину остаться. Она пришла за деньгами, не так ли? Надо воздать почести демону — вон он, в обличье смуглого человека. Зовут его Робин… Владыка заговорил со склонившейся просительницей голосом хриплым и едва понятным. Он дал ей кошелёк, полный золота и серебра. Понятно, ради этого пришлось отречься от веры. Робин поставил ей знак дьявола — дотронулся до левой руки, и мизинец стал нечувствительным к боли. Далее, как и положено ведьме. Антония получила горшочек с мазью и палку, предназначенные для полётов на шабаш. Потом все принялись за еду. До мяса Антония не дотронулась. Ела хлеб и сыр, запивая вином.
Сделка с нечистой силой не принесла женщине богатства. Деньги исчезли, едва она донесла кошелёк до дома, зато с того проклятого дня пришлось платить демону ежегодную дань.
Похоже, Антония, рассказывая всё это, хотела разжалобить инквизиторов. Она напирала на смягчающие обстоятельства. Настаивала, что осталась в убытке. Судей вся эта психология к милосердию не склонила. Им важно было побольше узнать о колдовстве, прежде чем сжечь свою жертву. Узнице пришлось утолить их любознательность. Она поведала, что получила дар лечить детей и, напротив, насылать порчу. Сказала, что на шабаше ведьмы ели человечину, а демон превращался в чёрного пса и все целовали его под хвост. Наконец, она выдала имена трёх сообщниц. Судьям этого показалось мало. Они выжали у колдуньи ещё тринадцать имён, а там ещё четыре. Только тогда дело решено было закрыть. Антония бросилась на колени и, заламывая руки, молила Церковь о пощаде. Вряд ли надо объяснять, насколько мало трогали инквизиторов женские слезы… (Lea, 1939 стр. 238–240).
Так от сожжения к сожжению картина шабаша насыщалась красками.
Прошло сто лет с начала гонений, и произошёл качественный сдвиг. Уже не одни только священные трибуналы искореняли колдовство — в дело включился простой народ. В 1453 году во Франции началась эпидемия чумы. Народ приписал её ведьмам. Городские судьи (бальи) арестовали Жанну Кана, но людям это показалось явно недостаточным. Вооружённая чем попало толпа окружила судей и чиновников. Возбуждённые горожане настаивали, что есть и другие колдуньи, которых тоже надо схватить.
Светские власти в XV веке ещё не везде прониклись сознанием, что борьба с ведьмами — их прямой долг. Вот и бальи в Марманде предпочли самоустраниться. Ночью толпа самочинно бросила в тюрьму десяток женщин. Утром ударили в колокола. Собралось около трёхсот горожан, они настояли на пытках. Законы были отброшены и забыты. Двое суток продолжались зверские истязания, во время которых пять женщин признались в колдовстве, а две были замучены насмерть. Под давлением толпы бальи утвердили смертный приговор, и три «колдуньи» были тут же сожжены. Пользуясь тем, что Жанна Кана и Перона де Бенвиль отреклись от вырванных пыткой показаний, судьи решили спасти их. Тогда озлобленный народ выволок несчастных наружу и спалил их на костре (1958 стр. 252, 253).
Такая фанатичная активность не могла появиться на пустом месте. В своих книгах инквизиторы растолковывали, чем занимаются ведьмы на шабашах. Один из ранних трактатов, написанный около 1450 года, гласит:
