Судный день в Англии - [60]

— Хорошо, теперь вы можете сообщить нам о спутнике, — невозмутимо продолжал Киз. — Но давайте подумаем, что еще вы могли забыть. Скажем, то, что «Судный день» — в Брайтоне?

Малик сделал попытку продолжить бурное веселье, но она не удалась.

— В Брайтоне?

— Если быть точным, то в Палас Пьер, — сказал Киз. — И давайте покончим с комедией. Наши специалисты на пути к «Судному дню» и намерены его обезвредить, поэтому нам нет необходимости обеспечивать ваш перелет в Южную Америку.

Приступ смеха резко прекратился, и черные глаза Малика остановились на безмятежном лице Киза.

— Чушь! — отрезал он.

Киз посмотрел на свои часы и, переведя взгляд на часы, висевшие на стене над премьер-министром, сверил время.

— Полагаю, через минуту, — спокойно произнес Киз, — «Судный день» будет обезврежен и выдернут из Суссекса, как больной зуб изо рта.

Даже для Трента, знавшего все тонкости этой операции, слова Киза прозвучали убедительно.

Прошло десять секунд, и Малик не выдержал:

— Немедленно остановите их! Не позволяйте приближаться к бомбе! Она окружена магнитным полем, и к ней нельзя подойти, не вызвав взрыва! Остановите их, вы, идиот! Быстрее!

Киз не шелохнулся.

— Я знаю, Малик, — заговорил он, — не такие уж мы кретины, чтобы идти к ней вслепую. Но ведь есть еще и ручное управление, не так ли?

Малик вздохнул.

— Так вам известно и про ручной контроль… Я вынужден был вести эту игру, вынужден был молчать. Они держат в Москве мою дочь. Один мой неверный шаг, и они ее…

Он провел пальцем по горлу.

— Мы поговорим о вашей дочери, или, вернее, полковнике советской стратегической разведки Тамаре Малик, через минуту, — тихо произнес Киз и внезапно, без предупреждения выбил из-под русского посла стул. Малик растянулся на полу, и Киз с силой наступил ему на руку. — Неужели вы принимаете нас за детский сад, Малик? Не надейтесь покинуть Англию до того, как «Судный день» будет обезврежен. Нам и так уже все известно, и необходимо лишь ваше подтверждение. Если не хотите помочь нам, мы передадим вас Синю.

Малик был уже достаточно напуган, но продолжал торговаться.

— Справитесь вы с разоружением бомбы или нет, я ведь все равно могу погибнуть. Мне нужны гарантии безопасности, или я ничего не скажу.

Его голос звучал мягко.

— Значит, вы погибнете за Россию? — спросил Киз.

— Так же, как и вы за Англию, — парировал Малик.

— А как же ваша дочь? Что ее ждет?

— Не беспокойтесь о моей дочери, — отрезал Малик. — Принимайте мои условия: миллион серебряных боливаров и самолет с достаточным запасом топлива, способный долететь до Южной Америки. Когда вы предъявите мне все это, я расскажу вам, как обезвредить «Судный день».

Киз убрал ногу с руки Малика и кивнул премьер-министру.

— Прикажите Казначейству положить в самолет вертикального взлета один миллион боливаров и ждать на ипподроме Брайтона с полными баками завтра в 11.00. А этот тип должен в то же самое время быть готовым все нам рассказать.

Киз бросил окурок сигареты в полыхающий огонь камина. За все время беседы никто из присутствовавших в комнате членов кабинета министров не проронил ни слова. Подойдя к двери, Киз оглянулся и, как бы между прочим, произнес:

— Кстати, о вашей дочери, Малик. Она ведь некоторое время была здесь, вы знаете об этом?

У Малика отвисла челюсть.

— Интересно, кто, по ее мнению, осуществляет ручной контроль? — пробормотал Киз и тихо прикрыл за собой дверь.

Глава 28

…В конце концов, наши психологические методы заставят британскую разведку доверять Малику. В этом случае Англия может разрушить самое себя, и по политическим мотивам это весьма желательно…

(ВЫДЕРЖКА ИЗ СОВМЕСТНОГО ЗАЯВЛЕНИЯ ГРУ/КГБ МАРШАЛУ ЖАРОВУ ЗА ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ ДО ЕГО ВСТУПЛЕНИЯ НА ПОСТ ГЛАВЫ ГОСУДАРСТВА)

Что заставило Киза повернуть ручку двери в Голубую комнату, он и сам не знал. Впрочем, причин, наверное, было множество. В частности, тяга к источнику жизни в тот момент, когда близился конец всякой жизни. Потребность каким-либо образом компенсировать грубость и жестокость последних трех дней. Девушка инстинктивно почувствовала это и была рада Кизу.

Теперь, хотя бы на несколько часов, Киз мог забыть о «Судном дне», о Малике с его высококлассной сообразительностью и всегда говорящего правду, но не всю правду.

И суть была не в том, чтобы заняться любовью с этой девушкой, — один раз он уже оставался ночевать в ее комнате. В моменты стрессов бывает, что мужчины и женщины нарушают границы условностей и остаются в одной постели лишь для духовного утешения.

Так начиналось у Киза с Тамарой Малик в те страшные дни на проливе Скагеррак. Скрываясь от гестапо, они вдвоем прятались в каких-то хижинах и сараях, представляясь сначала как брат и сестра, а потом, естественно, как муж и жена. В тот момент стать любовниками было самым естественным событием в мире.

Церемония бракосочетания явилась логическим продолжением их отношений и происходила в маленькой, прямо сказочной церквушке. Крушение иллюзий было полное: Тамара Малик вышла замуж за Киза, чтобы узнать местонахождение немецких ракетных экспертов, которых Киз пытался вытащить из Дании.

Узнав необходимое, она, как говорится, «допила кофе вдвоем, а музыку дослушивать оставила его одного». Что произошло с пропавшими впоследствии учеными, Киз так и не узнал. Он же в один прекрасный день не по годам посуровел и ожесточился.