Бал Далия ещё раз недоверчиво взглянула, а затем неуверенно зашагала прочь, то и дело оглядываясь на нас.
— Опасается, что ты вспылишь и начнёшь сводить со мной личные счёты, — весело рассмеялся Абакар.
Мне же было не смешно, я глядел на него с подозрительностью и ждал, когда он перейдёт к делу. Но Абакар ничего не говорил, а только смотрел на меня и продолжал загадочно улыбаться.
— Что видела бал Далия? Наверняка не то, что вы показали мне, — спросил я, решив сам начать разговор.
— Верно, — кивнул он, — ей я показывал другую иллюзию. Ту же, что была и в прошлый раз.
Вспомнив прошлый раз и то, как Абакар меня подставил на аттестации, я ощутил приступ злости.
— В прошлый раз вы мне изрядно насолили, — сказал я.
— Зря ты это так воспринимаешь, — неодобрительно покачал он головой, — Ты силён, значит, и твой дух должен быть не менее сильным. Трудности закаляют дух. Верно?
— Как и трудности на экзамене? — не скрывая сарказма, поинтересовался я.
— Ты о Раване и ракшасах? — Абакар усмехнулся. — Нет, в тот раз я просто тебя испытывал. К тому же я знал, что ты будешь в команде ИРН. Хотел тебя подготовить и показать, с чем придётся столкнуться.
— Зачем вы меня испытывали?
— Хотел убедиться, что ты на самом деле так же силён, как говорят. Я многое о тебе слышал.
На какое-то время мы замолчали. Я не знал, как продолжить разговор и перейти к интересующей меня теме. А Абакар хитро усмехался и молчал, будто бы вновь испытывая, только в это раз моё терпение, а не силу.
— Никогда бы не подумал, что вы идёте путём просветления, — сказал я, решив, наконец показать, что я уже понял.
Абакар улыбнулся, неожиданно подошёл, по-свойски взяв меня под локоть:
— Идём, прогуляемся, — сказал он, кивнув в сторону парка академии.
Этот жест мне едва ли понравился. Потому что я не готов был впускать его в своё личное пространство. Я вытащил руку из его пальцев:
— Прогуляемся, — согласился я, — только трогать меня не надо.
Абакар рассмеялся, картинным жестом спрятал руки за спину и вновь указал взглядом в сторону парка.
— Значит, это вы были в костюме солдата, там, на церемонии вручения ордена, — сказал я.
Абакар кивнул, с его лица не сходила хитрая ухмылка.
— А разве вам не должны были стереть воспоминания?
— Должны, — ответил он, — но я решил, что они мне пригодятся.
Я недоверчиво покосился.
— Стиратель был, и даже пытался стереть, точнее, он остался в полной уверенности, что он выполнил свою работу. Но это была всего лишь иллюзия.
— Почему вы с такой силой преподаёте в Сафф-Сурадж? И почему вас не было в команде ИРН? — я задавал не те вопросы, но и это меня также интересовало.
Карим казалось, не собирался отвечать, он задумчиво любовался закатом, и казалось, был полностью погружён в собственные мысли.
— Когда я был молод, — внезапно начал он говорить, — я жаждал власти, славы, денег… Я родился в семье преданных и с рождения не был знатным. Но, моя сила после инициации — она росла с такой скоростью, что я сам за ней не поспевал. В своём клане я очень быстро обрёл славу и любовь нары. Помог одержать несколько военных побед, участвовал в подавлении набегов свободных кланов, за что мне и даровали земли, а после позволили основать свой род. Император лично создал мой родовой медальон.
Абакар коснулся шеи, но медальона там не было.
— Но, затем у моего клана начались конфликты с соседними кланами, — продолжил он рассказывать. — Война за войной. Столько смертей, столько крови, столько горя. Несмотря на мою силу, я не мог спасти свой клан. Да и силы мои в то время были и вполовину не так хороши, как сейчас. Но произошло кое-что, что сломало меня. Моё родовое поместье захватили враги, убили мою молодую жену. Я был слишком горд, чтоб бежать, но на самом деле попросту глуп. Меня схватили, накинули медальон Авара, лишили сил. После меня пытали и заставили предать свой клан. Из-за меня уничтожили знатный род, чьи земли граничили с моими. Заставили создать иллюзию, из-за которой эти люди решили, что перед ними наши войска, и не увидели врага. Я их убил, пусть и не своими руками, но погибли они по моей вине. До сих пор мне снятся дети, которые висят у ворот в поместье. И там во сне, я хочу их спасти, но потом понимаю, что ничего не могу изменить. А ведь тогда я мог. Мне просто не хватило силы духа. Когда с меня сняли медальон Авара, я ведь мог их защитить.
На какое-то время Абакар замолчал, мрачно уставившись перед собой, потом тяжело вздохнул и снова продолжил рассказ:
— Наши земли отобрали, нара с семьёй бежали в другой клан. А я… Я тоже бежал, ушёл в имперский монастырь при источнике Акшаедезы. Все эти смерти и потери сильно меня изменили. Я ненавидел себя, считал чудовищем, недостойным жизни. Но в монастыре я познакомился с Видящим Рубисом, проводил много времени с монахами, жил той же простой смиреной жизнью. Они помогли мне выбраться из этой тьмы и отыскать свой путь. С тех пор я иду путём милосердия и не беру в руки оружие.
— Но почему теперь вы решили преподавать в Сафф-Сурадж?
— До этого я пятнадцать лет преподавал в Нинья-двар, но в этом году решил поработать в Сафф-Сурадж. Скажу так — я знал, что я нужен здесь больше.
