Судьбы в капкане - [7]
— Мне мама и бабушка говорили, что раньше наша деревня была большой. Людей было много. А теперь в домах пусто. Идешь по улице, как по кладбищу. В окнах темно, даже страшно. На всю деревню только я ребенком была. Моложе не водилось. А почему?
— Да потому что, не успев родиться, в стариков превращаетесь. Нет у вас радости, нет детства. Нужда всех заела и беды. Они валятся на головы каждого, не разбирая возраста. И сыпят вместо смеха слезы.
— Наверно не все так маются. Вот девчонки какие у вас жили, небось не плакали? — спросила Лянка.
— И у них случались горести. Только эти как-то умели приспособиться, перешагнуть. Иначе не выжили б. Они на меня смотрели и, помогая нам с сыном, сами многому учились. К себе домой они вернулись уже совсем другими.
Лянка, слушая женщину, стала понемногу дремать. И Катя, заметив это, предложила ей:
— Иди спать, а то заболтались мы с тобой, а на дворе скоро утро. Отдохнуть нужно. Ступай на свою койку. У нас с тобой времени хватает. Наговоримся досыта…
Девчонка вскоре уснула, а Катя до самого утра не могла сомкнуть глаз и все ворочалась на своей койке с боку на бок. Уж что только ни думала, все ей вспомнилось. И лились на подушку стылые слезы сожаления, о прошлых ошибках жалела, да что нынче исправишь из пережитого, оно ушло. Забыть бы его, да как? Память не заживает, сверлит разум и душу ржавым гвоздем, попробуй выдерни его, только вместе с жизнью уйдет все и забудется…
— Чего это я с нею разболталась, с совсем чужой. Ну, кто она мне? Вовсе не знаю девку, а вывернулась наизнанку. Старая дура из ума выжила! — выругала себя женщина.
— Хотя, что поделаешь, одна частенько остаюсь, словом не с кем перекинуться. А ведь живая покуда. Хочется общенья. Где ж его взять, если Мишка с самого утра и до ночи у друзей ошивается, со мною ему тошно. Молодой еще, многого не понимает. Когда дойдет, будет поздно. А и поймет ли? Вон Аслан так и остался в дураках, совсем холодная у него душа. И не только ко мне, ко всем. Весь в Хасана пошел.
Вспомнила, как приходил к ней изредка старший сын. Забегал ненадолго проведать ее, никогда ничего не принес, только у нее клянчил деньги. Ему всегда что-то было нужно, а денег не хватало. Едва получив от матери сколько просил, тут же исчезал. Все обещал вернуть, но забывал. Катя не напоминала и Аслан через несколько месяцев появлялся снова.
— Хоть бы раз принес какой-нибудь гостинец или подарок к празднику иль на день рожденья. Нет, у него отшибло память. Поговорить с ним тоже было не о чем. Аслан всегда упрекал мать за случившееся:
— Ну скажи, на кой черт ты бросилась спасать чужую девчонку? Понятно, если бы она была родной! А тут… Дед стоял неподалеку, пусть бы и подставился. Чего ты выскочила под поезд? Думала, орден получишь? Но даже им ноги не заменишь. Ты перестала быть нужной!
— Дурак ты, Аслан! Большим стал, а ума как не было, так и нет!
— Ладно меня дурачить. Ну, скажи, что поимела от стариков Мадинки? Понятно, если б деньгами засыпали, так нет, ни копейки не дали. Кроме спасибо ничего не получила. А благодарностью сыт не будешь. Небось сама уже не раз пожалела обо всем, да не вернешь. Только в глупости своей признаваться не хочешь, — ухмылялся Аслан.
— Ни разу не жалела, что спасла Мадинку, — вытерла набежавшую слезу Катя.
— Значит, отец прав! Ты — чокнутая! Как можно забыть своих детей ради чужого? Нормальный человек на такое не согласится никогда!
— Это у вас мозги набекрень. На деньгах помешались, за них души продадите. И все что еще есть. Да разве можно такое деньгами мерить? Неужели жалости у вас нет? Ведь девчонка погибнуть могла!
— И что с того? Чужой ребенок! Мало их гибнет по городу, умирают каждый день. Моей души не хватит болеть за всех!
— Для тебя если я сдохну, перешагнешь спокойно и пойдешь, не оглянувшись, дальше. Что уж о других с тобою толковать.
— Неправда! Ты, какая ни на есть моя мать. И уж поверь, среди дороги не бросил бы. А на чужих, конечно не оглянулся бы. Я — не ты… Моя голова за чужую жопу не заболит.
— Потому и тебе, случись что, не помогут. В жизни не всегда сумеешь сам выкрутиться. Друзья понадобятся, без них никак…
— Ой, мать, ты все в пещерных живешь. Теперь не то, что в ваше время. Сейчас ни друзья, а деньги все решают. Коли их имеешь, королем дышишь!
— Асланчик, сынок! Часто богатые хуже нищих живут. Нет для них друзей и родни, потому что даже себе не верят, едят украдкой в своих домах, чтоб кто-то не увидел, не позавидовал и не попросил. Короток и беспокоен их сон. Детей и тех рожать не хотят. Расходов на них боятся. А бедным людям терять нечего. У них кроме души отнять нечего. А и ту зачастую прикрыть нечем. Зато живут открыто и спокойно, ни врагов не имеют и смерти не боятся. Вот и помысли, кто из них счастливее и богаче.
— Чудная ты! По твоему все люди дураки. Зачем они копят деньги? Почему на всем экономят? Воруют и обманывают к чему? Иль все глупые? — усмехался сын.
— Копят, покуда не поняли, что их затея — пустая и никчемная. Сколько людей собирали деньги, хорошие вклады имели, а умирали, оставляя все государству. От своих зубов отрывали зачем? Голодали и болели, а ночами ложились на подушку, в какой две иль три сберкнижки прятали. Скажи, это разумно? — спрашивала Катя сына.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.