Судьбы в капкане - [28]

— Когда врач узнала, перестала пускать ее ко мне в палату. Зато мачеха и отчим заботились. Два года меня трясло.

— Бедная моя девочка! — обняла Катя гостью.

— В школу тоже брать не хотели. Ведь я заикалась. Учителя предупреждали, что дети станут дразнить, это меня и добьет вконец. А знаешь, как от заиканья избавилась? — улыбнулась Мадина и, повеселев, продолжила:

— Иду я в школу за руку с отцом. На мне — новехонькая форма, бант на всю голову, туфли с бабочками, портфель скрипит. И вдруг из чужого двора прямо из подворотни на нас вылетела собачья свора, десятка два псов разного калибра и масти, все к нам кинулись с лаем, воем, рыком. Я от страха побежала куда глаза глядят. Не знаю, куда спрятаться от своры, а она беснуется вокруг меня. Я споткнулась, упала, да как заорала во всю глотку. Псы от меня врассыпную в ужасе разбежались тут же, а я валяюсь в пыли, зажмурившись, и кричу, боюсь, что сейчас собаки жрать меня начнут. От своего крика не услышала, что псов давно нет. Что я их перекричала. А когда открыла глаза, рядом отец стоит и улыбается, радуется, что кричу, уже не заикаясь. Клин клином вышибло. Отряхнул он меня, умыл у колонки и отвел в школу. С того дня и логопед не понадобился, нормально стала говорить, — вспомнила Мадина. И продолжила:

— А с седьмого класса каждое лето работала санитаркой в детской больнице. Мачеха как-то попрекнула, что я дорого обхожусь семье. Я пошла работать. А когда втянулась, не ушла из больницы. Днем училась, а вечером работала. Часто ночевала в больнице. Вот так и привыкла, втянулась, а когда пришло время поступать в институт, меня сами врачи готовили к экзаменам. Когда пришла сдавать, а они все в экзаменационной комиссии. Только одного человека не знала. Вот так вытащила билет и ответила без подготовки. И другие экзамены так же. С первого захода поступила. Но даже в студентках санитаркой работала. Только на третьем курсе стала медсестрой. А уж потом педиатром.

— А где с мужем познакомилась? — спросила Катя.

— Поехала в ординатуру поступать, а вместо этого замуж вышла, — рассмеялась Мадина.

— Пошли мы с подругой по Москве погулять. А день жаркий, вот и зашли в кафе, мороженое взяли. Мы уже прилично походили, устали так, что ноги гудели. А тут двое парней подошли, спросили разрешенья и подсели к нашему столику. Мы не спешили, они тоже не торопились. Так вот и разговорились. Познакомились. Смешно все получилось. Когда уходить решили, нам предложили прогулку по Москве и пригласили в машину. Мы ни в какую. Оно и понятно, первый раз увиделись. А ребята поняли и предложили подвезти в гостиницу, где мы остановились. Как-то так они предложили, что мы и не подумали отказаться. Добираться в комплекс «Измайлово» далековато, с несколькими пересадками на метро. Вот и сели в их «Волгу». А через пару часов они позвонили. Предложили в театр сходить вместе. Я весь спектакль проспала на плече у Анатолия. Устала или скушным был спектакль, но так неловко было мне. А ребята нас в кафе привели. Там почти до полуночи просидели и нас отвезли в гостиницу. Утром, едва проснулись, горничная принесла от ребят букет алых роз. В нем записка:

— Ждем вас внизу, в холле, приглашаем вместе позавтракать.

— Мы уже без сомнений тут же собрались. Так продолжалось недели две. И Анатолий сделал мне предложенье. Я уже знала о нем все и о себе рассказала. Моя подруга тоже вышла замуж за друга Толика. И тоже стала женой посла только в Румынии. За все годы мы с ними всего один раз виделись. У них дочка, ровесница моего сына.

— А почему только один ребенок у тебя? — спросила Катя, заглянув в глаза Мадине.

— Тяжко быть женою посла. Очень трудно. К тому же я работаю. Времени почти нет. Да и никакой уверенности, сегодня мы в Германии, завтра переведут в другое государство. Выучила немецкий язык, теперь английский зубрю. Параллельно испанский осваиваю. Муж тремя языками в совершенстве владеет. Мне нельзя отставать. Порою устаю, очень скучаю по Нальчику, по своим. Когда оторвалась от них, поняла, что люблю всех, только каждого по-своему. Наверно, так и должно быть. Это нормально. Да и ко мне все теплее стали. Мать для нас сама теплые вещи вяжет и присылает. А письма какие сердечные, хорошие пишет. Оно и понятно. Детей во втором браке не появилось. Так и осталась я у нее одна. Отчим ко мне как к родной дочке относится. И беспокоится, словно за свою кровную. Много в нем нерастраченного тепла осталось. Он был бы прекрасным отцом, но судьба, как ослепла к нему и ни одного не подарила. А может, мать не захотела родить еще, кто их знает.

— Одного ребенка мало. Слышь, Мадина, пока не поздно роди второго, послушайся меня. Мало ли что в жизни, пусть двое твоих птенцов рядом с тобой растут. Знаешь, как бабки говорят:

— Чем больше детей, тем спокойнее старость.

— Это раньше так считали. Нынче иная поговорка в ходу:

— Чем больше детей, тем короче дорога к погосту…

— Я такое не слышала, — нахмурилась Катя.

— Ни мною придумано. Но то, что слышу, убеждает в правоте пословицы. Дети теперь пошли иные. Трудно с ними.

— Мадинка, и в мое время так считали, но все зависит от самой, поверь мне, рожай второго! Лишним не будет, — уговаривала Катя женщину. Та не хотела продолжать тему и перевела разговор на другое: