Судьбы в капкане - [20]
На следующий день, едва успели квартирантки уйти из дома, пришел Хасан. Он привел с собою девушку. Заглянул во вторую комнату, вздохнув, сказал:
— Наконец-то дышат без притона!
Только после этого он поздоровался с Катей и сказал:
— Привел невестку, жену для Мишки. Хватит ему в холостых мотаться! Уже не молодой, пора семью и детей иметь, а то уж люди смеются и спрашивают, может больной парень? Если нет, почему не женится? Свадьбу ему я за свой счет сделаю!
— Есть у него девушка. Вот диплом защитит, и поженятся. Уже все обговорено, — ответила Катя.
— Ничего не знаю и слышать не хочу! Женится на этой, какую я привел! Понятно? Она из хорошей семьи, из очень богатой. Отец воротила. Будете жить, горя не зная. Зачем Мишке жена старуха, какой больше двадцати лет? Этой семнадцать. За нее вы хорошо возьмете. Я с ее отцом все обговорил и украл девчонку с ее согласия.
— Ты с ума сошел! Уводи не медля! Как смеешь навязывать Мишке какую-то девку? Да если б она была путевой, разве решилась бы, не видя человека, дать согласье на замужество? Значит, она никому не нужна, что на нее никто не глянул! Вон отсюда! Ты не растил Мишку и не смей ему указывать! Ишь кобель, козел облезлый, приволок тут чучело из деревни, в невестки вздумал приткнуть какое-то пугало! Пшел вон вместе с нею, отморозок! Отец выискался! Геморрой овечий! А ну выметайтесь вон! — подошла к двери, цепляясь за стены, распахнула дверь настежь:
— Убирайтесь прочь из квартиры! Чтоб духом вашим здесь не воняло! — орала баба надрывно, так что соседи стали выходить из дверей на площадку.
— Дура набитая! Бандерша заскорузлая! Блядь престарелая! Устроила представленье. Знаю, боишься, что твой притон прикроем. Ну я до тебя доберусь, сука пузатая! Ты еще вспомнишь этот денек, гнилушка облезлая. Я все равно женю сына на ней. Не дам тебе испортить сына по дешевкам. И заберу его у тебя навсегда. Не увидишь его, придурковатая чума! — кричал Хасан, усаживая девчонку в машину. Катя из окна поливала его проклятьями. И только Лянка, забившись в ванной, не знала, что ей делать? Бежать из этого дома, но куда, ее нигде не ждали, а и здесь она никому не нужна, и ее могут выпереть отсюда с шумом и треском, обругав по всякому ни за что.
Но Катя, закрыв дверь, рассмеялась громко:
— Лянка! Где спряталась? Вылезай сюда! Как я козла выперла? Получил по самые муди! Ишь, сволочь, приволок какую-то падаль, да еще делает вид, будто осчастливил нас с сыном. Небось уже и приданое взял, себе занычил, не зря ж свадьбу за свои брался сделать. А то его не знаю. Он паскудник на халяву не бзднет. Распушил тут хвост, петух ощипанный! — кипела баба.
— Сделай чайку! — попросила Лянку, та мигом включила чайник и вскоре подала Кате чай. Та пила не спеша и рассказывала.
— В семье Хасана детей больше, чем блох у барбоса. Каждый год по двое, а то и по трое прибавлялись. Все как один голожопыми бегали во дворе, пока не приходило время идти в школу. Так вот там всегда на невестках выезжали. Выбирали богатых, чтоб хоть на время нужду забыть. Я одна у них без приданого оказалась. Ну уж и впрягли они меня с ушами в лямку, не знаю, как выжила. Все время бедностью попрекали, особо свекруха. Советовала Хасану другую жену найти. Змея подколодная не баба. Детей наших смотреть отказалась, потому они в детском саде росли. Оно и лучше, зато всегда чистые и сытые были, не то, что другие дети в той семье.
— А почему вы эту девку выгнали, может она хорошая? — робко спросила Лянка.
— Хасан хорошую не приведет. Богатую, да! Но среди богатых хороших девок мало. Либо дура или лентяйка, а может и вовсе никчемная! Палец о палец ничего не умеет делать. Что толку с такой? Будет сидеть целыми днями на кухне, как чайная кукла на табуретке, и прислуживай ей. Да еще Мишкой помыкать будет. Раз родители богатые угождай, ублажай их. А у меня сын один. Я его не продаю.
— Но у него, как сам сказал, уже есть своя девушка? — спросила Лянка.
— Да это тоже ерунда! Институт заканчивает, старая,
ей не меньше двадцати трех лет. Кто теперь на таких женится? Только вдовцы. Парни молодых берут.
— Раз институт закончила, значит умная, — позавидовала девчонка.
— А мне зачем ее ум, моего хватает. Будет она указывать, да свои порядки наводить, да лезть в наши дела. Наваляет кучу голожопых, а я тут задыхайся в их писках, криках и пеленках. В моей квартире ад устроют. Не хочу! У меня и так здоровья нет. Ни уснуть, ни отдохнуть не дадут.
— Но когда-нибудь ему надо жениться…
— Во! Когда меня похоронит!
— А если приведет? Неужели не примете?
— Да что пристала, как навозная муха. Уже сказала, не хочу его женить!
Вечером, когда Мишка пришел с работы, Катя рассказала ему все:
— Выгнала их обоих! — хвалилась она и услышала звонок телефона. Сын снял трубку. Говорил коротко. По разговору Катя поняла, звонит Хасан. И услышала ответ Мишки:
— Я не уклоняюсь от встречи с тобой, но приду завтра, сегодня устал. Мне не до невесты… Завтра после работы увидимся, — положил трубку зло.
— Чего это папаша загоношился? Прямо-таки приказывает жениться на какой-то кекелке. Говорит, если ослушаюсь, он от меня навсегда откажется.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».