Судьбы прикосновенье - [23]

Бетти попыталась представить себе Рассела в военном училище. В ее понимании он и военная дисциплина были вещами несовместимыми. Насколько она его узнала, он терпеть не мог, чтобы ему приказывали.

— Представляю, с какой радостью вы вернулись наконец домой.

— Разве я сказал, что вернулся домой? — спросил он насмешливо.

Бетти удивленно нахмурилась.

— А, понимаю, вы поступили в колледж?

Рассел покачал головой.

— Нет, всего лишь в школу-интернат.

— В школу? — Она быстро подсчитала, сколько же ему было лет в то время. — А когда вы пошли в первый класс?

— В пять лет.

Она едва удержалась от возгласа удивления. Пять лет! Возраст Кендала. Совсем еще младенец. Что же это за мать, которая отправляет в интернат, в сущности, младенца? В последние несколько дней из скупых обмолвок и случайных реплик у нее составилось не очень лестное представление о матери Рассела. Это была, по всей вероятности, пустая и легкомысленная женщина, потерявшая счет своим мужьям. А теперь еще выяснилось, что она отдавала своего сына в школы-интернаты столь же легко и беззаботно, как отдают ненужные или лишние вещи. Бетти почувствовала к ней настоящую неприязнь. Однако по тону ответов и настороженности Рассела она поняла, что никакого сочувствия или, не дай бог, жалости он не потерпит. Поэтому она просто ответила:

— Понимаю.

Наступила неловкая пауза, а потом Рассел внезапно сказал:

— Моя мать была очень молода. Отец умер, когда мне и года не было. — Он пожал плечами. — К тому же, думаю, я был не подарок. Она поняла, что одной ей со мной не справиться.

Его желание как-то оправдать плохую мать лишь усилило ее жалость к нему. А потом она подумала, что он, должно быть, до сих пор считает, что был скверным мальчишкой и сам был виноват в том, что мать отдавала его в интернаты. Ей захотелось переубедить его, но она побоялась. Чтобы не совершить эту ошибку, Бетти торопливо начала собирать вязанье. Вопрос Рассела застал ее врасплох.

— Вы никак собираетесь жалеть меня, леди? — с иронией спросил он.

Бетти вздрогнула и уронила клубок голубой шерсти прямо ему на грудь. Наконец, придя в себя, она как можно безразличнее сказала:

— Не говорите глупостей. Просто мне жаль, что ваша мать не смогла оценить то, что имела.

В его глазах было удивление. Он долго смотрел на Бетти, словно хотел убедиться, что она сказала это серьезно, а затем перевел глаза на клубок голубой шерсти и взял его в руку. Он повертел его, с любопытством разглядывая, а когда он заговорил, голос его был таким же спокойным, как и у нее:

— Что же, все было не так уж плохо. Она была такой, какой была, тут уж ничего не поделаешь. Но это пошло мне на пользу. При моей нынешней работе отсутствие привязанностей и родственных уз явно к лучшему. Никто не задает ненужных вопросов, никто не беспокоится.

— Не понимаю, — вдруг испуганно воскликнула Бетти, подозревая, что он сказал это нарочно, чтобы поддразнить ее. — Я думала, вы ушли в отставку.

— Да, ушел, — торопливо подтвердил Рассел, проклиная себя за неосторожность, а затем весело добавил: — Вернее будет сказать, я на пути к этому. Не все так быстро делается. — Он вдруг почувствовал, как легко и приятно с ней беседовать. Этот тихий голос, спокойная манера говорить и, наконец, эти ноги… Черт! Неужели ей удалось то, что еще никому не удавалось? Она, похоже, берет над ним власть. Следует помнить, что она чертовски проницательна и отнюдь не глупа.

— Скажите: чем вы занимались в тот день, когда мы так странно познакомились? — неожиданно спросила Бетти, прервав опасный ход его мыслей. Она не скрывала своего любопытства.

Рассел молчал. С ней следует быть осторожным, мелькнуло в голове. Он многое передумал а на это у него времени теперь предостаточно — и пришел к выводу, что дом Бетти — идеальное укрытие на то время, пока Сэм в отъезде.

Разумеется, он согласился на ее предложение, все взвесив и убедившись, что его пребывание здесь ничем ей не грозит. Но из-за болезни он не успел вовремя связаться с Лионелло и теперь ломал голову, как позвонить ему, не подвергая Бетти опасности.

Хотя он был уверен, что Лионелло и в голову не придет искать его в фешенебельном пригороде, и тем более в доме Бетти, но полностью не исключал такой возможности. Однако более всего он опасался, что, узнав, она не простит ему того, что он предательским образом использовал ее дом как базу для подготовки к опасной операции. Такие люди, как Бетти, живут в относительно изолированном мирке, далеком от преступлений и насилия. Ее контакты с полицией и законом, наверное, ограничивались до сих пор лишь штрафами за случайное превышение скорости. Случайное? Если бы дорожная полиция добросовестно исполняла свои обязанности, штрафными квитанциями можно было бы обклеить всю кухню прекрасной Бетти. Нет, было бы неосторожностью рассказать ей все как есть. А вдруг она возмутится и вышвырнет его вон?!

Однако Рассел не хотел обманывать Бетти. Увы, сколько раз ему приходилось делать это. Таковы издержки его профессии, и он редко испытывал угрызения совести. Но с Бетти он не должен поступить так. Впрочем, посвящать ее во все совсем не обязательно. Можно рассказать часть правды, а то, что она многого не узнает, для нее же лучше. Разумеется, он не собирался посвящать ее в государственные тайны или сообщать, какого размера носки у президента. Через неделю его здесь не будет, и Бетти преспокойно вычеркнет его из своей жизни.